– А правду говорят, что тот, кто увидит цветы Оноклеи Огненной, что растет вдоль кислотного озера Скелетов, превращается в мутанта, а в нем в самом вырастает ОНоклея огненными змеями и управляет им, будто тряпичной куклой… – Начал, было, Флюгер, но его тут же осекли.
– Цыц, балда! Вот сам сходишь и посмотришь! А здесь не смей! Слышишь! Не смей об этой чертовщине говорить!
Снова замолчали. Каждый думал о своем, но непременно все мысли сходились вокруг одного центра – вокруг судьбы их нового миры. И их судьбы. И так бы, может, и молчали бы, каждый о своем, но тут:
– Внимание! Боевая тревога! Внимание! Всем постам! Нападение на базу! Пикет двадцать четвертый, третий путь, право! Внимание!
– Это же наш тоннель! Это они к нам полезли! – Первым вскочил Рельс. Его глаза возбужденно блестели, и было понятно, что он давно соскучился по хорошей драке.
– Но как они могли? – Испуганно икнул Флюгер. – Там же пулеметы, и еще эта штука.
– Похер! – Махнул на него рукой Гора. – Все на первый пост! Он тут в двух с хвостом километрах. Доберемся на дрезине. Петрович, – он посмотрел на старика, – передай моей…. – Но после разглядел боль в старых глазах. Боль, тоску и невообразимую печаль, с которой Петрович смотрел ему…. Нет в его глаза, будто нечто ощущая. – Хотя нет! Ничего не говори!
И они, втроем: Гора, Малыш и Рельс, побросав снаряжение в близкую дрезину и пару раз дернув стартер, отчего та запыхтела непрогретым мотором, тронулись в путь. Они остались втроем: Флюгер, Мухомор и Петрович.
***
– Да все пустое. – Пропыхтел Председатель сквозь папироску. – Все ваши, и твои, в том числе планы – абсолютный ноль. Ничто. А если ничто, так значит это фантазии, мечты. И они, пойми ты, наконец, разрушат тебя!
Их было двое. Сидели в простом кабинете, обустроенном в забытом закутке железобетонного бункера под землей, и выпивали местную сивуху, что резко попахивала выросшим тут же картофелем.
Первый был Председатель, что-то вроде местного начальника – крепкий мужчина под шестьдесят лет, седеющими усами под носом и бритой наголо головой, сжимал в крепком кулаке граненый, чудом уцелевший, советский стакан, наполовину полным мутной белесой жидкостью, в другой руке дымилась папироска, и иной раз, дым от неё, попадая в глаза, заставлял их слезиться. Себя старался держаться строго, по официальному, не позволяя тонуть в рассуждениях. Но со своим сегодняшним собеседником, идейно не верным, не принадлежавший к их маленькому социуму, родившемуся в убежище 5Б, дал слабину, стараясь внушить то, что действительно считал важным. Председатель верил в то, что спустя время, Земля сама очистится после катастрофы, сама приведет все в порядок. Нужно лишь только терпеливо ждать, а не испытывать судьбу на поверхности, рискуя жизнью в поисках несуществующего всеобщего спасения.