– Так не должно быть! Так не может быть! – Витю вырвало. – Почему это произошло? За что! – Он упал на колени, его сотрясала дикая истерика.
– Ее убили. – На выдохе произнес он. К нему уже со всех сторон бежали люди, стремящиеся помочь.
– Нет, ее съели, когда она еще была жива. – Он потерял сознание.
И вдруг я вспомнил! Вспомнил историю Виктора. И её вспомнил, словно видел все это своими глазами. Это была она, та ёбанутая на всю голову, просто сумасшедшая сучка – Аглая! А теперь еще раз смотрел на ЭТО глазами Вити:
…Она тоненькая, прозрачная, в легком летнем платье, под желтым светом осеннего фонаря, стоит освещенная и лучезарная. В руках воздушные шары, улыбается и ждет меня. Она очень красивая, и я без ума от нее, от ее запаха, тепла тела, чувственных губ и нежных рук.
Я пришел к ней, обнял за тонкую талию, поцеловал во влажные губы.
Купил ей мороженое, пломбир, она его любит. Отдал. В ответ мне подарили такую улыбку – она такая одна, от нее мурашки по холке и загривку, от нее жар в груди и от нее хочется подвигов. Подвигов и еще мороженого. Она всегда улыбается, когда я дарю ей мороженое.
И потом мы говорим. Ни о чем, просто так. Она говорит, а я слушаю. Слушаю ее голос, смотрю на лицо, стараюсь запомнить каждую эмоцию. Молчу, боюсь что-либо пропустить, не хочу, чтобы она замолкала. Но она видит, что я ее рассматриваю. Краснеет смущенным багрянцем, начинает волноваться, забирает свою ладошку из моей руки и надувает обиженно губы. Думает, что я думаю про нее, что она глупая.
А я ее просто люблю. Люблю все эти моменты, когда я бываю с ней.
И потом мы женимся. Жизнь с ней кажется мне раем на земле, и я начинаю думать, что бог мне все простил. Бог все забыл и дал мне второй шанс.
Но нет. Она ушла от меня. Ушла не к другому и не в родительский дом, просто ушла от меня. Сказала, что не любит. А у самой слезы в глазах.
Я верил, что смогу ее вернуть, ведь мы созданы друг для друга…
Витя очнулся. Вокруг него собралась приличная толпа. Люди понимали его, сочувствовали, но вот только сделать ничего не могли.
А под ним уже натекло теплое и липкое, неприятно пахнущее. С трудом поднял голову, теплое и липкое оказалось лужей блевотины.
И вроде вспомнил, почему он здесь и сейчас в этом месте и времени. Схватился двумя руками за голову, закричал: