…Делаю утренние физические упражнения. В этот раз представила, что стираю, ополаскиваю, вновь наклоняюсь, потом выпрямляюсь – делаю все так, как обычно раньше женщины стирали в речке. В этот раз во время движений представила себе свой красивый образ с фотографии. Когда тело выпрямилось, расправила руки и поняла, о чем говорит Джон Батлер: «Разожмите кулаки, откройте, отпустите». Теперь стало понятно, что надо отпускать. Каждый раз представляла разные образы себя на фото и вдруг произнесла:
– Бедная! Ты реально по невежеству, по ротозейству превратилась, сама того не ведая, в тюремного карателя камеры пыток при сумасшедшем доме! Бедная, мне жаль тебя!
Слезы на глазах. Без сил рухнула на постель и раскинула в стороны руки и ноги. Вот это обман! Самообман! А ведь всю жизнь жила с мыслью, что я не такая, я хорошая! Реальный развод. Развод, который я никогда не пойму. Но он есть, и это так. Вновь взмолилась:
– Господи, прости, помилуй меня, грешную! Сама того не ведая, стала карателем тюрьмы безумного дома. Мне жаль!
Оказывается, я реально по незнанию оказалась в своем собственном заточении, и это заточение превратила в пытку. Как? Решив, что нахожусь внутри тела, применяла все, что слышала и видела во внешнем материальном мире. Давлением, угрозой, контролем, страхом требовала от моего бедного тела того, что оно не могло мне дать. Тело не может дать стабильности, безопасности. А когда мои пытки доходили до предела, оно могло ответить только языком боли. Тело тоже ни в чем не повинно, потому что открыто доверилось убеждениям ограниченного ума. Тело, как разиня, поверило в то, что мысль «женщина Аи» реально живет внутри него, и совсем не ведало, как исполнить ее потребность в безопасности и стабильности. Камера пыток сделала свое дело – тело истощилось, дошло до изнеможения.
Только сейчас, когда вечерами сижу в кресле на балконе под милым, добрым деревом, покачиваясь всем телом, проговариваю: «Знай знающего и останься в этом». Тело постепенно, очень медленно начинает осознавать, что мысль не знает тело.
Руперта Спайра сказал об этом так:
«Мысль не знает телесных ощущений;
Телесное ощущение не чувствует восприятия;
Восприятие не видит чувство;
Чувство не знает образа;
Образ не имеет воспоминания;
Все это знается, переживается,
Но сами они не знают и не переживают».