Такое чувство, что на этом пути духовные мастера, которых я слушаю, тихо светят и говорят: «Все хорошо, ты движешься в верном направлении».
Разве кто-то сможет встать рядом с Тобой? Никто и никогда не сможет встать рядом с Тобой. Но у меня есть возможность наблюдать в Твоем поле дерево с шелестящей листвой. Дерево – это как будто олицетворение женщины, листва – олицетворение ее ребенка, а корни это то, что не видимо глазу, но питает и дает силу. Могу ли я быть рядом и чувствовать Тебя? Да. Все есть Ты. Разве может хоть что-то сравниться с Этим?!
…Делаю финальную читку второй книги, и что-то ясно осознает свое отождествление – кто живет сейчас вместо меня. В перерывах смотрю «пустые» фильмы, и чем больше смотрю, тем больше убеждаюсь в бессмысленности происходящего. Как прошла безумная мать, так прошел и безумный муж вместе со своей безумной женой и едва не сошедшими с ума детьми. Так пройдет и книга одного автора – одному читателю. Все пройдет, и книга тоже. Материальный мир, которого нет. Тихо промолвила себе:
– Отпусти все – и свое счастье, и свое несчастье.
– И книги тоже нет. Ничего нет. И то, что пишется; и тот, кто пишет; и тот, кто читает. Ничего нет, никого нет. А что есть?
– Ничего нет.
– Что мне делать?
– Смотри прямо в глаза Одному что есть.
– И всё?
– Всё.
…В этот раз возвращаюсь налегке из супермаркета, куда раньше часто ходила за продуктами. По пути решила заглянуть в парк, где вечерами бродила с мольбой, произнося всего два слова: «Мама-Папа». Иду по нему, и что-то теперь знает, что нет даже той навьюченной продуктами женщины. В сторонке раздался плач ребенка. Вновь что-то во мне знает, что плачущего ребенка тоже нет. Я вдруг очутилась в глубине парка, сижу на земле возле высохшего дерева, ощущая в теле щемящую тоску одиночества, и осознаю, что людей тоже можно понять. Почему они так цепко держатся за родных, детей, внуков, друзей; в конце концов, за домашних питомцев: они не хотят чувствовать это. Люди уходят на поиски противоположного пола, уходят в горячительные напитки и наркотики. Уходят в накапливание материальных ценностей. У всего этого одна цель – не чувствовать «ничегошность» того, в чем они оказались. Именно так они спасаются от неживого одиночества в несуществующем материальном мире. Теперь становится понятным, что люди держатся за страдания, за непереносимую боль тела, за то, что я называю адом, – они нуждаются в том, чтобы хоть как-то чувствовать себя живыми.