Правду говорил босс: людей в конторе на данный момент не осталось. Уськаманский олигарх, специализирующийся на автомобилях, попросил нарыть финансовый компромат на конкурента (вотчина Аслана), на западе страны шли сложные семейные разборки, перемежающиеся незатихающими подковёрными битвами местных нефтяных магнатов, поставщиков оборудования (там уже вовсю орудовал Теймураз), в Костанае же щекотливую криминальную драму должен расследовать Берик. У многих людей находились деликатные поручения для их небольшого агентства. Но так, чтобы всё было шито-крыто, не обращаться же в самом деле в полицию, зачем отвлекать уважаемых занятых людей от работы, тем более, когда нужно обстряпать всё чинно-мирно, без лишнего шума в средствах массовой информации.
– Если бы ребята поехали расследовать обычный адюльтер, – медленно, чеканя каждое слово, наконец произнёс Саламат Кайратович, – то я бы отозвал что Берика, что Аслана, что Теймураза. Но ребята принесут нам в копилку реальные бабки. А премию в конце года вы все любите получать, не так ли? Опять же ипотеку закрывать да за авто взнос внести. Не у всех ведь есть богатые дядюшки да спонсоры.
– На кого вы намекаете? – огрызнулась она. – Сами прекрасно знаете, что я сирота и всего в жизни добиваюсь своим трудом.
Бозов насмешливо глядел на неё, словно ждал, когда девушка в очередной раз вспылит.
– Вот именно, – глухим баском прогудел он, – ждать нам милостей не от кого, и тебе в том числе. Так что принимайся за дело.
– Саламат Кайратович, – чуть не всхлипнула Аманта, – я же у вас хотела на недельку отпроситься, в Сары-Агаш съездить, уже билеты купила.
Шеф внимательно посмотрел на неё, словно бы любуясь. Что ж, девушкой нельзя было не восхищаться. Высокая, стройная, с точёным красивым лицом, на котором сверкали тёмно-зелёные глаза.
– Придётся сдать, работа прежде всего.
Нежные земляничные губы Аманты дрогнули, она ещё что-то хотела сказать, но махнула рукой и вышла из кабинета бездушного босса…
… – Биссмилляхи-р-рахмани-р-рахим, – донеслись до неё звуки молитвы.
Мулла в длинном коричневом аба и безукоризненно белом тюрбане читал красивым баритоном слова молитвы. Он понравился Аманте: одухотворенное лицо, чуть впалые щёки, говорящие о том, что священнослужитель – явный противник чревоугодия. «Таким и должен быть настоящий мулла», – подумала она.