С высокого обрыва вниз на скалистый берег вели две узенькие, утоптанные тропинки, переплетенные выступающими корнями деревьев.
Скалистый берег образовывали плоские каменные плиты, наползающие одна на другую. Неравномерность поверхности создавала глубокие ямы, в которых река сформировала затоны. В периоды тайфунов и наводнений вода в затонах обновлялась и очищалась. В периоды затишья водичка прогревалась на солнце до температуры парного молока и играла роль теплых ванн для отдыхающих и лягушек.
Место было идеальным для комфортного и очень приятного отдыха большой компании.
Однако мемориальные доски в память погибших сплавщиков, установленные на острове безутешными родственниками, превратили светлое возвышенное место отдыха, в банальное кладбище. Мемориал. Уничтожив на корню всякое желание здесь останавливаться, отдыхать. Как это было ранее. До их гибели. Какой уж тут отдых? Какое умиротворение? Никакого спокойствия. Только сопереживание горю матерей и жен. И сострадание погибшим. А это уже не отдых. Это не то, ради чего люди выезжают в тайгу отдыхать. Отвлечься от собственных и чужих страданий и проблем.
Ну, может, это и стоило того, чтобы уберечь других безбашенных сплавщиков от экстремального спорта. От сплава по каменной реке. В период полноводья.
Кема, дно которой сплошь состоит из больших и маленьких, огромных и невидимых скал и камней, торчащих острыми зазубринами вверх, берега которой смыкаются в узкие горла и трубы, не предназначена для сплавов даже супер-опытных сплавщиков.
Кема не прощает ошибок, вольностей, легкомыслия и пренебрежительного к себе отношения.
С трудом усевшись на каменную плиту скалистого берега, и, с наслаждением окунув босые ноги в ледяную прозрачную воду, бабулька, не оборачиваясь, протянула руку к дочери, стоявшей за ее спиной. Дочь подала ей открытую бутылку кагора и высокий розовый пластиковый стакан. Бабулька, не отрывая влюбленного взгляда от каменной чаши, наполненной зеленовато-серебряными жемчужинами, причудливо, с огромной силой и скоростью, выбрасываемых с каменистого дна глубочайшей ямы на самый верх, трясущейся рукой осторожно налила терпкого сладкого вина в розовый стакан и подняла его вперед и вверх, приветствуя свою Подругу. Как будто сидела с Ней за столиком в уютном кафе.
– Девочка моя, Кемушка, выпьем за нас с тобой, – тихо пробормотала старушка, даже не стараясь заглушить шум бьющегося о скалы стремительного потока, и, слегка наклонив дрожащую руку, осторожно выплеснула бОльшую часть вина из стакана в бурлящую реку. Оставшуюся часть по крохотному глоточку отпивала сама, со счастливой улыбкой внимательно оглядывая свою подругу уже плохо видящими слезящимися глазами. Потом опять немного сладкого темного вина вылилось в реку. И еще.