– Ох, что вы, господин сенатор, для меня Ваше появление, хоть и приятная, но всё ещё неожиданность. А рабыне я ничего не сообщал, она, должно быть догадалась по Вашему величественному виду, по Вашей гордой осанке, по Вашей…
– Рабыня, говори, как ты поняла кто я? – Пелиор снова начал пристально изучать Асми.
– Простите меня, если я что-то сделал не так, простите меня, я молю Вас. Всё именно так, как и сказал добрый господин Журден – Асми была готова на всё, лишь бы снова не испытывать на себе взгляд этого страшного человека.
– Рабыня, говори правду, если ты станешь врать сенатору… – Асми ещё больше побледнела от слов этого человека, ещё немного и она лишилась бы чувств.
–Прошу Вас господин сенатор, я всё Вам скажу. Но это было очевидно, Вы начали тереть пальцы друг о друга – быстро выпалила Асми, понимая, что в этой ситуации её спасёт только правда.
– Что? Пальцы? О чём ты, поясни. – Впервые на лице сенатора Пелинора возникло недоумение.
– Разве это не очевидно? По поведению доброго господина Журдена стало понятно, что Вы важный человек. Вы гладко выбриты, поскольку по древней традиции сенаторам запрещается иметь растительность на лице, за исключением случаев, когда они должны соблюдать траур. А у Вас, господин, осталась привычка подкручивать усы, когда вы о чём-то думаете, значит назначили Вас на столь высокий пост не так давно. – произнесла всё это Асми на одном дыхании и замерла боясь хоть немного пошевелиться.
В воздухе повисла напряжённая тишина, казалось, даже снаружи шатра весь город притих, поскольку Асми больше не слышала его шума, так продлилось несколько долгих мгновений, пока…
– Ха… ха… ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха – внезапно сенатор начал смеяться во всю грудь, совершенно искренне и громко.
Бывают такие люди, слыша смех которых, остальные невольно сами начинают хохотать, притом зачастую, даже не понимая почему. Таким оказался и сенатор Пелинор, сначала к нему присоединился Журден, который смеялся, казалось чуть не против своей воли, затем , довольно неприятно, начал подхихикивать Масулло, а в один момент улыбнулась даже Асми.
– Сколько? – резко прервав общий приступ хохота, спросил Пелинор. Опять повисло напряжённое молчание.
– Господин сенатор, эта рабыня, обучена изящной словесности, игре на…
– Жууу....
– Журден – пришёл на помощь работорговец