Соня
Когда ты, отогнав посторонние мысли, погружаешься в работу, время летит будто на перемотке. Раз – и уже пятница. Все вокруг обсуждают планы на вечер и выходные: кто-то собирается отдаться безудержному веселью, кто-то откисать на диване в компании подружек и новых фильмов, а кто-то провести время в кругу семьи. Я же боюсь даже думать о том, что буду делать, когда останусь одна. Сходить с ума? Ведь именно этим я занимаюсь по вечерам вот уже пять дней подряд. Что со мной будет за полных двое суток?
Кусаю губу, которую кусал Руслан. Почти стону от досады, что не могу выкинуть его из головы, и тут же злюсь на себя. Ненавижу его, всем сердцем ненавижу за то, что въелся под кожу, заразил кровь, и не выведешь его никак. Ненавижу за каждое брошенное слово, на которое он не имел права, потому что сам от меня отказался. Ненавижу за каждое запретное прикосновение – сколько бы не терла кожу мочалкой, все равно чувствую фантомные отпечатки его рук.
Ненавижу. Я не вру. Я действительно его ненавижу, потому что все еще чувствую к нему что-то. Нечто больное, убогое, но по-прежнему неубиваемое. Вытравить это из себя – выше моих сил, разве что вместе с душой.
Шагаю к кабинету Трофименко, которому должна показать промежуточные результаты дизайн-проекта к скорой сдаче элитной застройки. Ну как должна – у меня еще неделя в запасе на дизайнерскую реализацию трех вариантов пентхауса в новом жилом комплексе, но я уложилась в десять дней, потому что штурмовала 3ds Max и ArchiCAD ночами, когда не спалось из-за противно жужжащих мыслей в голове. Поначалу шла к нему воодушевленная и с желанием утереть нос тому, кто в меня ни капли не верит, полагая, что весь мой талант заключен между ног, но с каждым шагом чувствую себя все неувереннее, потому что слышу… Да, это Владимир с ним говорит. Он там. С ним. В кабинете. Черт! Застываю на месте в паре метрах от двери и, как только понимаю, что его голос становится громче, собираюсь развернуться и бежать сверкая пятками, но меня ловят с поличным.
– Соня, – раздается позади глубокое и гулкое.
Резкий вдох застревает в горле, я боюсь обернуться и посмотреть ему в глаза. Всю неделю, как могла, избегала Владимира, потому что не знала, как мне себя с ним вести. Старалась уехать пораньше с девочками, пару раз врала, что очень занята работой, поэтому не могу пообедать с ним, и перекусывала на ходу бутербродами, а вчера сослалась на плохое самочувствие, и кажется, он даже поверил, потому что выглядела я и правда неважно. И сейчас Владимир внимательно осматривает меня, будто ищет следы несуществующего недомогания. Может, даже находит – я вымотана бессонницей и моделированием, не накрашена, с хвостиком и наверняка отличаюсь от той девушки, с которой он привык проводить время.