Любил ли меня отец? Наверное, да, но по-своему. Как и заботился.
– Подойди, – поманил меня отец. Я уткнулась взглядом в пол, скрывая нахлынувший страх. Достали реакции тела. Главное, контролировать сложно, когда сердце проваливается в пятки, а в голове наступает оцепенение.
Я вцепилась пальцами в ткань жилета. Выдохнула, успокаивая себя. Досеменила.
– Как дела в школе? Все хорошо?
От заботы в его голосе меня затрясло. Иррациональное чувство. Не бьет же он меня? Память подтвердила: нет. Неужели это просто страх перед его суровостью? Сложно разобраться в собственных эмоциях, а память, как порванная на мелкие клочки книга. Попробуй быстро найти нужный фрагмент.
– Все хорошо, – прошептала, искренне ненавидя себя за мямлящий голос, но отец, похоже, к такому привык. Не удивился.
– Я тебе подарок привез.
Он махнул кому-то рукой, и перед моим склоненным лицом возникла открытая шкатулка.
На красном бархате лежала шпилька. В глаза бросился благородный блеск драгоценных камней. Позолота металла. Очередная дорогая цацка в коллекцию к таким же. Чтобы дочь не выглядела хуже остальных.
– Спасибо, очень красивая.
С голосом надо срочно что-то делать. Я сама себя никчемностью ощущаю.
– Можешь идти.
Шаг. Ноги почти бегут. В кожу ладони врезается шпилька. Но я замедляюсь. Останавливаюсь около столика. Поворачиваюсь. Тело отказывается слушаться. Холодеет от ужаса. Но я настаиваю на своем.
– Могу я попросить дозволения?
Мне не видна реакция окружающих, но тишина становится заинтересованной.
– Говори.
Нет, все-таки тиран. И слуги его боятся. С другой стороны, глава ордена и рода должен быть таким. Наверное.
– Сегодня на кухне удались паровые булочки. Могу я получить несколько?
Тишина становится задумчиво-удивленной. Меня изучают, как букашку под лупой.
– Я распоряжусь принести тебе еды.
Уф-ф-ф. Я присела еще ниже и теперь уже точно удалилась.
За дверью мне в фарватер пристроилась служанка. Я спиной чувствовала ее нетерпение, но до домика мы обе хранили почтенное молчание. Шустро семенили согбенными гусынями. Не усадьба, а птичий двор какой-то!
– И? – мне требовательно заступили вход в комнату.
– Все хорошо, – я выпрямилась, потянулась и добавила устало: – Еду нам сейчас принесут.
Обошла остолбеневшую мадам, дошла до лежанки, опустилась на нее. Поерзала – жестковатый матрас, хоть и застелен красивым покрывалом, с вышитой на нем цветущей сливой. Еще и подушка – валиком. Как на такой спать?