– Господин наставник.
Дежурный по библиотеке заглянул внутрь, внимательно просмотрел мои листы. Довольно прищурился:
– У вас, барышня, прекрасный почерк, а вот с нажимом надо поработать. Слабовато чернила кладете.
Это копия у меня слабовата, а не почерк, но наставнику об этом знать не стоит.
– Можете идти, – отпустили меня домой.
Из школы я выходила, словно лазутчик. Выглянула из-за ворот. Проверила правую часть, левую – пусто. Вот радость-то какая!
От такой удачи у меня прям силы прибавились, и я заспешила вниз по улице туда, где заборы были низкими, домики скромными, а улицы узкими. Мне нужен был квартал бедноты.
В моей памяти было одно светлое пятно – няня Линь Яньсяо. Все мои детские годы после смерти мамы были окружены заботой и теплом этого человека. Она во многом заменила мне мать, и я сильно горевала, когда отец посчитал меня достаточно взрослой, чтобы отослать няню, оставив лишь служанку.
Мы виделись пару раз в год. Мне позволялось преподнести няне подарки на Новый год и на день рождения, например корзинку персиков, которые она любила.
Сегодня я сбегала к ней без подарка.
Вот и нужный домик. Узкая калитка, выкрашенная в зеленый цвет. Крошечный дворик, в углу которого росло несколько низкорослых деревьев. Их ветви перегибались над крышей, создавая тень, которая спасала от летнего зноя. У двери стояла старенькая деревянная лавка, покрытая грязно-серым от времени покрытием, а возле печи – круглые каменные плиты для замеса теста. На веранде дремала пара заношенных тканевых туфель. Старушка была дома.
– Линь Юэ!
Меня обняли. Растроганно промокнули краем рукава глаза.
– Выросла-то как! С каждым годом хорошеешь. Такая красавица стала – парням, наверное, больно смотреть!
Любовь в глазах смотрящего делает нас лучше. И я грелась в ее лучах, чувствуя, как оттаивает сердце, как на душе становится тепло. И воздух здесь пах по-особенному – сушеными травами. И дышалось легко, свободно. И колючки, которые меня переполняли после дня с одноклассницами, втягивались обратно.
– После школы? Голодная?
Я могла только кивать. Глаза уже щипало от трогательных слез. Я бы сюда жить переехала. Спала бы на тюфяке на полу. Ела бы простую еду.
Бульон с тофу, рис, овощи, поставленные передо мной, были в разы вкуснее домашних, а еще они были горячими, свежими. Здесь я точно была любимой гостьей. Дома – последней в очереди по обслуживанию. Кем-то незначительным, безмолвным и безответным.