– Половина шестого, – говорит он, словно это имеет значение. – Я жду свою жену. Она, в отличие от вас, не ходит зимой голой, поэтому собирается долго.
Отшатываюсь. Потом смотрю на окна своего дома. Половина шестого, правда. Ленкины окна светятся – трое детей это непросто, она встаёт рано. А ещё Лена работает в больнице. В той самой. Я планировала через неё передавать дочке вкусняшки, но теперь, думаю, нужно будет пользоваться знакомством иначе. Поднимаюсь наверх, на её этаж, стучу в дверь. Лена заспана, в халате, волосы расчесать не успела.
– Оля? – удивилась она, глядя на мои голые замёрзшие ноги. – Что случилось?
– Помнишь ты спрашивала про отца моей дочки? – отвечаю я вопросом на вопрос. – Я не хотела говорить. Он чудовище, Лен. Он бил меня по животу, чтобы спровоцировать выкидыш. Потому что не хотел дочку, тем более больную. А сейчас Дашка здорова. Она идеальна. Он хочет её вернуть, а я не отдам её монстру. Лена, помоги мне украсть мою дочь из твоей больницы.
Меня тянуло в больницу изо всех сил. Я приказала себе терпеть – истерикой под больничными стенами никому не поможешь, а внутрь меня не пустят просто потому, что инфекционка. Я даже уложила себя спать, выпив лёгкого успокоительного. Дашке нужна сильная мама.
Затем пошла на работу. Там меня не ждали – я успела сообщить, что ухожу с дочкой на больничный. Но я уверилась – за мной следят. Пусть мои преследовали считают, что я спокойна. Что во мне нет никаких дурных замыслов. Я вовсе не собираюсь похищать своего же ребёнка. Зарплата пришла, что меня весьма порадовало – никогда не будут лишними, а сейчас, особенно. Под шумок выпросила аванс. Увольняться не буду, так люди мужа могут узнать. А аванс вычтут из зарплаты за этот месяц, шанса её получить у меня уже не будет.
После работы пошла в приют. Идти без Дашки было непривычно. Яркие классики давно потерлись, спрятались под наледью и снегом. Жаль, я бы на них сейчас попрыгала. Это словно сделало бы меня ближе с дочкой.
– Ты чего одна? – удивилась Света.
– Моя лялька в больнице, – всхлипнула я.
И разревелась. Реветь на Светкином плече было сладко. У неё тоже дети, она понимает. Гладит меня загрубевшей от тяжёлой работы ладонью, шепчет что-то успокаивая. От неё пахнет собаками, но это меня даже успокаивает. Она пахнет обычной жизнью. Не богатством, как мужчина, с ледяными глазами. Не виски и сигаретами, как мой муж.