Вера взглянула на него.
– Разве была бы я здесь? – Она улыбнулась.
Ларионов невольно тоже улыбнулся. Теперь, когда он решил, что Вера для него была безвозвратно потеряна как женщина, он отказался от всяких притязаний на нее. Он должен был привыкнуть к своему увечью и жить с этим, а главное, позаботиться о ней.
– Тогда присядь, – сказал он ласково.
– Скоро придет конвоир, – произнесла Вера нерешительно, присев на табурет.
– И что же? – спросил Ларионов, радостно изучая ее.
– Мне придется уйти, у меня мало времени.
– Только если ты сама пожелаешь, – сказал он, опасаясь внутри, что она покинет его.
Вера улыбалась. Они находились некоторое время в тишине.
– Вера, – сказал вдруг Ларионов, – давай не будем говорить теперь про лагерную жизнь. Я хочу знать о тебе.
Вера недоуменно посмотрела на него.
– Что же? – спросила она, чувствуя себя немного неловко. Кроме того, ее подмывало спросить его напрямик, почему он все же не уехал в Москву на встречу с ней же.
– Всё, – ответил Ларионов, оглядывая ее лицо, словно стараясь вобрать каждую его черточку и запомнить теперь навсегда.
Он невольно скользнул взглядом по ее губам и опустил глаза. Он должен был запретить себе думать о близости с ней. Должен подавить желание. Его увечье становилось удобным поводом отказаться от Веры. Но от запретов, которые он придумывал, желание лишь нарастало. Вера видела какие-то переживания, творящиеся в нем, но не могла угадать их природу. Возможно, это было связано с тем, что она оказалась не той, за кого себя выдавала.
– С чего начать? – улыбнулась она сквозь слезы.
Ларионов с трудом отрывался от ее лица, чувствуя себя неловко из-за того, что не мог в полной мере скрыть своих чувств.
– С того дня, как я покинул ваш дом, – сказал он хрипло. – С того дня, который я никогда не забуду.
Вера задумалась. Она не хотела говорить Ларионову о своих страданиях; как она тосковала по нему и не могла забыть, вопреки ожиданиям домашних; как скрывала от всех любовь и смотрела каждый день на дверь, надеясь, что он вернется; как проверяла без конца почтовый ящик; как не хотела уезжать из дома на море с родителями, опасаясь, что он приедет, когда их не будет, и, переступая стыд, просила Стешу не упустить Ларионова; как задыхалась от любви, вспоминая его. Ларионов смотрел на нее: в ее взгляде появились такие мягкость и женственность, которых он прежде не видел. О чем она думала сейчас?