Артем пожал плечами.
– Решай как знаешь. Я тебя поддержу. Что, может чайку?
Евгения кивнула и они пошли на кухню. Вскоре вскипел чайник, Артем принялся заваривать чай.
8
– Женя.
До Артема донеслось вопросительное хмыканье. Они лежали в обнимку: она лежала спиной к нему, в шелковой прохладной сорочке, он лежал рядом, прижавшись и обхватив ее за талию.
– Ты не могла бы для меня кое-что сделать?
– Смотря что.
Артем проглотил слюну, собрался с духом.
– Понимаешь, только ты не сердись, – начал он. – Я телефон купил.
– Телефон? – удивилась Женя.
– Да.
Она повернулась к нему.
– В твоем отделе, – продолжил он. – Ты не могла бы вернуть его?
– Зачем?
– Ну старый же нормально работает. Не знаю, зачем купил. Да и не нравится он мне.
– А какой? Фирма, цвет?
– Панасоник. Белый.
– А определитель номера есть?
– Ну да.
– Так зачем отдавать? Поставим заместо старого.
– Верни его. Пожалуйста, – тон Артема сменился на умоляющий.
– Сначала я взгляну на него. Если это тот, что я думаю… Где он?
– В машине. Ты что решила прямо сейчас этим заняться?
– Нет. Но пока я не увижу, что ты купил, ничего сдавать не будем. Ты чего так тревожишься? Я же не сержусь. Наоборот. – Женя примирительно улыбнулась.
Артем поводил нижней челюстью. Вот хрень. Ну не хочу я этот телефон. Зачем я его вообще купил. Еще эта тупая Инга продала его… Ладно, завтра сделаю еще одну попытку.
– Хорошо, – согласился он. – Завтра посмотришь. Но он тебе не понравится. Ерунда пластмассовая. Может, и не оригинал даже.
– Это мы посмотрим, – сказала Женя и хитро улыбнулась.
Артем поцеловал ее и снова обнял. «И зачем я сказал, надо было самому с этим разобраться», – подумал он и закрыл глаза.
9
Артем словно утонул в кресле. Каналы сменяли друг друга при каждом нажатии кнопки пульта. Его грызло беспокойство, причины которого он не понимал.
Из прихожей доносился голос дочери. Она разговаривала с кем-то на другом конце провода. Теперь там стояла не советская классика красного цвета с дисковым набором номера, а новый белый «Панасоник» с дисплеем и АОН.
Он отпустил кнопку переключателя программ. Закрыл глаза. Накатила усталость. Он погрузился в раздумья, которые теперь как каналы на экране телевизора сменялись посредством некоего внутреннего пульта. Новая должность воодушевила его, окрылила. Эйфория, казалось, будет длиться бесконечно. Почему же сейчас так тревожно? Что не так? Уже и банкет этот проводить не хочется.