– А где она сейчас? Тоже умерла?
– Она. Не-ет! Она …ф-ф-ю-ить! – протянул скорняк, неопределённо махнув рукой. – С ним теперь живёт. В замке!
– С кем? – не понял Альви.
– С Медоресом. Он взял её на воспитание, когда семья у неё погибла от мора!
Магистр вспомнил хрупкую девушку, собиравшую цветы по ночам. Надо было срочно наведаться в Медоресвилль.
– А что этот Медорес – достойный человек? – спросил Альви, хлопнув своего собеседника по плечу.
– Достоинство у него ого-го! – по-своему истолковав суть вопроса, заявил скорняк. – Всех баб у нас перепортил. А куда деваться? Владыка. Многие из наших даже почитали за честь отдавать ему в услужение своих дочерей или жён. А он и рад стараться!
Альви усмехнулся такой характеристике, данной местному сюзерену, но вряд ли она могла пролить свет на личность хозяина замка. Не секрет, что среди аристократов не водилось абсолютно светлых душ. Разные тёмные делишки случались даже у Великих магистров ордена Светлейшего. Что с того, что этот Медорес такой дамский угодник? Это не значит, что он как-то связан с загадочными смертями. От размышлений его отвлёк истошный крик.
– Моя малышка! Моя малышка! Помогите! – испуганно вопила молодая полногрудая женщина за окном, заламывая руки от горя.
– Что случилось?!
Альви быстро подбежал к ней и взял за руку, чтобы успокоить. Женщина с надеждой взглянула на него и прошептала дрожащими губами:
– Она не заболела! Не заболела же, да?!
Альви и все свидетели этой сцены поспешили вслед за несчастной матерью туда, где она оставила своё дитя. Магистру было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что ребёнок обречён. Девочка металась по комнате и плакала. Она была в состоянии дичайшей паники: тряслась от страха и отскакивала назад от каждого, кто пытался к ней приблизиться.
– Чёрные дяди! – лепетала она. – Мама! Где моя мама?!
Женщина, бросилась к ней, но малышка только отпрянула назад с криком:
– Чёрная тётя!
Вот, что обозначала сухая фраза «изменение цветовосприятия», фигурировавшая в отчётах целителей. Люди переставали воспринимать мир адекватно! Повинуясь мгновенному порыву, продиктованному жалостью к несчастному ребёнку, Альви, забыв об осторожности, шагнул вперёд, собираясь окутать себя заклинанием «Свет Светлейшего», чтобы девочка не испугалась его. В его силах было облегчить её страдания, и магистр, не задумываясь, сделал бы это, заодно ощупав магию этой хвори, но путь ему внезапно преградила кошка. Взъерошенная и серая, она, казалось, возникла из ниоткуда и теперь злобно смотрела на него жёлтыми глазами, в которых порой вспыхивали синие сполохи, и угрожающе шипела, норовя броситься в бой, чтобы не дать чужаку подойти к девочке.