– А вам тоже приходилось проходить это посвящение?
– Нет, – продышал он мне на ухо, схватив при этом за грудь. – Я родился сеятелем.
«А он сегодня хорош», – подумала я и решила включить в сюжет любовный треугольник.
– Вообще-то у меня есть парень. Спортсмен.
Тут рождённый сеять рывком развернул меня к себе и испытующе заглянул в глаза.
– И где же он?
– Да вот, позвал меня сюда на вечеринку, но сам почему-то не пришёл.
– Так он у тебя обманщик? – Игорь снова прошёлся губами по моей шее и вдруг залез языком в ухо. Всегда так делает, когда хочет меня сбить. Но не тут-то было.
– Нет, он у меня дурачок, – ответила я, ёжась от щекотки.
Дальше Игорь скатился в совсем уж банальный ход, даже стало немного обидно.
– Если бы я был твоим парнем, я бы никогда тебя не обманывал и любил бы каждый день по два раза. – На этой реплике его рука нырнула под мой свитер, где за долю секунды расправилась с лифчиком. Игорь ворвался в родную стихию. Знает все мои застёжки лучше, чем я сама, в этом его суперсила. Бывало, обернуться не успею, как он уже и сам расчехлится, и я окажусь перед ним в костюме Евы. Ему бы фокусы показывать с переодеванием: ловкость рук и никакого мошенства.
Тем временем мой Адам снова развернул меня, и вдруг стало ясно как день, что пока я тут рефлексировала, партия подошла к концу: белым остался всего один ход.
– Игорь, ты дурак? – только и успела всхлипнуть изнутри меня маленькая приличная девочка.
– Называй меня Игорем Владимировичем. Я буду вести у тебя физкультуру. Ставим ноги на ширину плеч…
– Дверь хотя бы закрой, извращенец.
Он отвечал мне, уже ритмично шатая стол:
– Во время урока дверь не должна закрываться на замок, это требование пожарных.
Я продолжала упорно шутить, будто не замечая происходящего между нами:
– Ого! То есть, к нам ещё и пожарные приедут?
– Конечно, если от нашего трения возникнет пожар.
А вот сейчас я отыграюсь. Обожаю его дразнить, зная, что он не собирается мною ни с кем делиться.
– Я вся горю! Вызывай подкрепление!
Как я уже говорила, сегодня Игорь был особенно хорош. Он схватил со стола какую-то тетрадь и принялся затыкать ею мой рот.
– Рано. Я пока сам справляюсь.
Гейм овер. Я не могла больше прикидываться невозмутимой, отдаваться, ржать и думать над следующей шуткой.