Знакомые думали, что я веду удивительный и насыщенный событиями образ жизни: хожу на вечеринки, свидания, общаюсь с известными личностями, что я востребована. При моей профессии им это казалось само собой разумеющимся.
Только меня никогда не приглашали на такие мероприятия, я мало с кем контактировала и быстро уставала от общества.
Я стала дичиться людей, отчасти из-за моих обязанностей, но в основном от усталости. Словно ребенок с обломками разбитой игрушки в руках, я не знала, как собрать в одно целое кусочки собственной жизни.
Прошел месяц после переезда, а у меня так и не нашлось времени изучить новый район. Я бродила по кварталу Марэ как туристка и каждый раз удивлялась, насколько это близко к моему дому. Меня изумляла возможность возвращаться домой со съемок ночью по набережной Сены. Именно этого и хотелось: людской муравейник, на улице везде, постоянно, даже вечером, непрекращающаяся городская суета, позволявшая чувствовать себя живой среди живых.
На работе я этого не ощущала. Студия располагалась в подвальном помещении, без дневного света, без ощущения времени. Спускаясь по ступенькам к съемочной площадке, я переступала границу другого мира. Мира напускных образов и искусственно созданных личностей. Там люди не являлись теми, кем были на поверхности, превращаясь в тех, кем их хотели видеть. Рельеф жизней распрямлялся, истории искажались, они погружались в искусственность, имитировавшую их существование. Гости, визажисты, техники – все казались отрезанными от повседневности. Впрочем, и я сама была не более чем сублимированной проекцией самой себя. Именно это и вызывает пристрастие к такого рода деятельности. Дело не столько в свете софитов или в том, что мы делаем там внизу, прежде чем оказаться перед объективом. А просто в том, что жизнь снаружи перестает существовать в привычном виде, видится ничтожной. Я отражаюсь в кривом зеркале себя самой, становлюсь другой, искусственно улучшаюсь, и на мои слова реагируют аплодисментами. Но в тот самый момент на самом деле чествуют не меня, и в этом заключается нарциссическая ловушка.
Я в нее не попадалась. И дело не в моей силе или ясности ума. Просто, когда я поднималась по ступенькам, ведущим со съемочной площадки, мне казалось, что этого всего никогда не было, это сон. На следующий день я уже не помнила, о чем слышала и что говорила. Именно проведенное там время казалось ничтожным. К тому же я чувствовала острую нехватку энергии жизни, а не какой-то химеры.