Видимо, я теперь уже просто слишком стар и не могу, как в молодости, ситуационно реагировать, подправляя мелкие несуразности, дёргать за самые тонкие ниточки, переделывать жизнь по мелочам. Это всё в прошлом. Я давно только реагирую на волну, накатывающую откуда-то, и плыву вместе с ней, наблюдая, как меняется картина мира вокруг. Но и это бывает теперь нечасто… даже редко, очень редко.
И не я ведь этим управляю, я вообще не управляю ничем! Это как-то и кто-то через меня решает свои задачи, я – всего лишь орудие, передаточное звено, средство управления, не более. И каждый раз это слишком мучительно… Чувствовать себя, могучего и многое могущего, игрушкой в неведомых руках – да не приведи господь!
А ведь я никогда ничего такого не хотел и ни у кого не просил. Мне никогда ничего этого не было надо. Но разве хоть кто-нибудь там – в небесах или где – моими желаниями когда-то заморачивался? Хоть для кого-нибудь из них – тех, кто этим всем правит, – это хоть что-то когда-нибудь значило?
На следующий день терзания разума продолжились, и тут меня поджидал ещё один крепкий удар.
Когда опять привели в то же помещение, стульев оказалось больше – не всего два, а целых три. И на одном из них, по правую руку от разговорчивого полковника, сидел мой школьный друг Виталя. Выглядел он при этом вполне сыто и уверенно, был побрит и поглажен, что стало для меня почти нокаутом, ведь, по моим прикидкам, ввиду полного отсутствия у него каких-либо познаний о действительной моей сущности свирепые и безжалостные палачи в местных застенках должны были как раз переходить к жестоким физическим пыткам его жизнелюбивого тела с использованием своей новейшей изуверской аппаратуры.
«Ах ты ж мой дорогой и бесхитростный друг, как же я в тебе ошибался, оказывается! Так складно ты сочинял мне сказки про наше с тобой школьное детство, что я этому даже стал понемногу верить, хотя и не помнил сам ничего подобного», – сразу подумалось мне. Мы ведь с ним тогда, почти год назад, совершенно случайно столкнулись в троллейбусе, и он первым меня «узнал», начал вспоминать какое-то давно забытое прошлое. Слово за слово, чаркой по столу – чуть ли не каждый месяц потом с ним виделись, а бывало и чаще. То-то, припоминаю теперь, он всё любил расспрашивать про мои героические армейские будни, постоянно поддакивая, – я думал, это ему интересно, раз сам так ни разу и не побывал на передовой.