божеством человеческой судьбы как небесного волеизъявления, дарителем счастья и блага, защитником. А это уже самые близкие к нашим трактовки.
Не странно ли, что точно так же сразу несколько разных религий и верований из отдалённых друг от друга частей света сходятся и в своих описаниях того же Всемирного потопа и кое-каких других вещей и событий… Однако мифо-ракушек там налеплено гораздо-гораздо меньше.
От тягостных размышлений его оторвал звонок телефона – вызывали к начальству.
Полковник Шварц принадлежал к той немногочисленной когорте спецслужбистов старой школы, которым неинтересны все эти теперешние заморочки с госраспилами, откатами и посадками, ему лично не нужны были ни загородные особняки с золотыми унитазами, ни тугие мешки добытой под себя валюты, по необходимости складируемые в чужих квартирах. Полковник любил служить. Не просто служить, а служить Родине. И чувствовал себя в этом деле на своём месте.
Служба охраны реальности, СОР, в которой он теперь состоял, была создана предпоследним Указом президента Ельцина, как раз за полчаса до того, как он записал своё финальное видео «Я мухожук»[3], потому её очень долго никто из властей предержащих не принимал всерьёз и даже, несмотря на довольно мощное финансирование, почти не замечал – ну, работают ребята сами по себе над чем-то недоступным простому уму, и пусть работают, лишь бы не мешали нам тут своё мухлевать. Да и оперативные группы СОР к тому же никогда не работали в регионе базирования. Считалось, что это помогает избежать неизменного влияния местных элит с их тесными связями и, следовательно, неизбежной коррупции. Дабы не дразнить гусей и не выглядеть совсем уж идиотами, сами себя «соровцы» чаще называли Службой охраны Родины – так проще найти у народа понимание.
С чьей подачи и почему не всегда трезвый БээН подписал тогда сей сверхсекретный Указ, теперь приходится только гадать, но через какое-то время некоторым стало понятно, что это не совсем то, что им очень надо, а иногда и совсем не то. Что он напоследок, наверняка сам того не осознавая, подложил в почти устоявшееся и вполне подходящее им государственное болото довольно большую, хоть и не сильно пахнущую, свинью. Однако даже сейчас, спустя почти треть века, о ней всё равно никто ничего толком не знает и представления точного не имеет. Да и мало кому с ней вообще приходилось сталкиваться.