– У них бы и спросил, – снова встрял Михалыч, – Сначала Родину продали, а потом приехали обратно, чтобы всех купить. Хрена им!
Михалыча стали пытаться утихомирить, мотивируя это тем, что заммеху, как и остальным до него, нужно было прослушать всю историю во всех необходимых подробностях.
– За одним столом меня записали в журнал, – продолжил Горохов, – Журнал не такой как у нас. У них все листы скреплены вертикально, так, что получается такой большой блокнот. Это за первым столом. За вторым мне выдали пригласительный на получение талона. Не сам талон, а именно пригласительный. Талоны там, на улице, то есть в палатках не раздавали. За третьим столом у меня спросили, есть ли у меня паспорт. Представьте, он у меня был – я хотел в обед заскочить в ГАИ. Сейчас так сделали, что можно на техосмотр заранее записаться. Вот я и хотел… В другой раз съезжу… Когда узнали, что у меня паспорт, то предложили зайти в другое отделение павильона – оно было за завесой. Все шли к выходу посередине, а у кого паспорт – те за завесу и там один стол и штабеля коробок кругом. За столом тетка и еще один полицейский. Такой же мордоворот, как и те, что у входа. Посмотрели паспорт, записали, и дали коробку. Сказали, чтобы вышел с противоположной стороны. С той, что к дому повернута. Она ленточками огорожена была. Сказали, чтобы вышел незаметно и прошел дальше двором. Это чтобы ажиотаж не создавать. Они знают что да как, это мы зря думаем, что они такие наивные.
– Неспроста там у них наши эмигранты – произнес заммех, – они-то хорошо все себе представляют. Знают что да как у нас. Пять лет назад по одним улицам ходили, а теперь смотри ты – иностранцы!
– Так ведь и мы тоже будем как они – жизнерадостно воскликнул Дима. Молодой специалист, как их называли, вчерашний выпускник. Будь жив Союз – самый раз было бы быть ему комсомольским вожаком. За глаза такое нет-нет, да проговаривали. Это была не лестная, хотя и беззлобная характеристика.
– Реакцией на слова Димы было то, что Михалыч выругался в пол-голоса.
– Ну вот, я отошел, прошел пару дворов, присел у подъезда на скамейку и уже там открыл коробку. Там была шоколадка. Обычная, плоская. Потом «сникерс», куда же без него. Еще пакет муки в пленке. Пленка такая, блестящая как фольга, только пленка. Цветы в похожую заворачивают, но не в такую. Еще подсолнечное масло в пластмассовой бутылке и кукурузные хлопья. Это не как наши палочки – это такие… как лепешечки маленькие. Тяжелые такие, не как палочки. Банка тушенки. Еще банка пива, ну и вот – кока-кола. Кока-колу я своему пацану отдам, а от пива банка одна осталась, – Горохов полез под стол, после чего с глухим металлическим звоном поставил алюминиевую банку на стол. – Все было переписано в списке – он там был, – продолжил горохов, – Тушенка сделана в штате Орегон. Так вот, – подытожил он.