Заняв просторную залу, где не было ничего кроме каменных столов, скамеек и тумб, мастер Ольтор трудился не покладая рук, окрыленный творческим безумием. Чу Фэн же редко отходила от него, боясь упустить ту или иную важную деталь. Гранитная глыба, служившая материалом, стремительно обретала очертания, столь ценные для женщины. Впрочем, не только для нее одной. Странный, окруженный аурой безмолвия и гнетущей тишины, древний старец в красном плаще с неописуемой грацией и быстротой орудовал тоненькими ножами и металлическими прутиками, отсекавшими лишнее и будто наполнявшими бесформенный камень жизнью. В его присутствии она боялась произнести хоть слово, но постоянно направляла длинные пальцы, давая понять, как должно быть, а старик лишь понимающе кивал и продолжал трудиться.
Спустя несколько дней, насколько можно было судить, оказавшись в месте, где нет смены дня и ночи, женщина привыкла к его отчужденности, а пугающая внешность перестала отталкивать. Темно-серая кожа, похожая на застывшую лаву, присыпанную пеплом, сморщенное лицо, с веками опущенными до подбородка, длинный неправильной формы нос… Лицо мастера напоминало растопленную свечу, забытую и заброшенную в своем уродстве. Но Чу Фэн научилась контролировать себя, и теперь этот человек, если он и был им когда-то, не внушал прежних ужаса и отвращения, но все так же порождал в голове все больше вопросов. Кто он, откуда, почему до сих жив и как долго вообще существует? Она не знала этого, да и, находясь в подземном соборе, боялась узнать.
– Скоро будет готово, – проскрипел голос, походивший на свист сквозняка или скрип внезапно распахнутой двери.
Она вздрогнула. Но это был не вопрос и не приглашение к разговору, а потому женщина слегка кивнула и провела пальцами по каменным мускулам.
– Подойди, ты мне нужна, – эта фраза нагоняла на нее дрожь.
Мастер Ольтор растопырил пальцы и точно паук опустил их на голову Чу Фэн. Она смирилась со зловонием и омерзительным чувством прикосновения покрытой струпьями гниющей плоти, но боль не могла терпеть. Женщина закинула голову назад, не способная контролировать тело, она хотела бы закричать, но мучительное воздействие странного колдовства лишало всяческих сил. Старик монотонно надавливал руками, будто пытался раздавить череп. Женщина знала, что он достает, буквально выковыривает из глубин, воспоминания. Темные, потаенные, радостные и поверхностные, шаман брал все подряд и обращался за новым материалом так же часто, как дышал.