Эвелин положила свою головку на колено, чуть улыбнувшись, и эта улыбка заменила стон понимания. Она ответила, не выдавая ни лицом, ни голосом никаких чувств:
– Есть на свете истина, которая познается через страдания.
Эдвин оттянул воротник рубахи, под которым остался шрам, походящий на толстого червя, паразитирующего под кожей. Эвелин пугливо смутилась, будто он скрытно из кармана показал ей пистолет. Ей потребовалась примерно минута на расщепление этого чувства, после чего она спросила:
– Как ты думаешь, есть ли поистине счастливый человек? Ну вот хотя бы в этой деревне?
«И это я!» – прозвучало в его мыслях.
– Не знаю, наверное, есть. – Произнес он вслух.
Такое разногласие в его сознании погрузило его в мертвенный туман бессмысленности, который был рассеян ее словами:
– Кажется, мне пора, а то придется гореть в аду за такие поздние прогулки. – Она выделила последние слова таким тоном, каким дети, дразнясь, повторяют слова, вызывающие у них насмешку.
Эдвин взял ее корзину и оттянул ветки куста, пропуская Эвелин вперед. Он окинул взглядом берег и реку, безмолвно прощаясь и благодаря это место за возможность провести время рядом с ней. Они разошлись по разным сторонам в пустом сумраке главной улицы, где уже не было ни единой души.
Эдвин свободным шагом направлялся к дому. Мальчишеские мечтания заполняли его мысли, и на его лице иной раз проступала улыбка, переходящая в смех. За улыбкой следовал пристыженный ступор, будто ему кто-то резко возразил о том, что он слишком размечтался. Он оторвал кончик длинной травинки и нервно теребил его пальцами. Шаги его замедлились, когда сквозь сумрак он разглядел знакомую фигуру. Эта фигура запрокинула голову с бурдюком в зубах и после глотка сдавленно выдохнула с паром изо рта. Обычно к этому времени отец спал, сотрясая дом мощным пьяным храпом. Эдвин на долю секунды остановился, не сводя с него взгляда. Отец зажег подсвечник, и его обвисшее лицо наполовину осветилось красным светом. На этой части его физиономии появился очередной фингал.
– Чего замер!? – Прохрипел он.
Эдвин неуверенным шагом направился к дому. Отец, покачиваясь, встал. Они встретились лицом к лицу на веранде.
– Тебе орехи грызть, а мне отвечать за это? – Он медленно указал пальцем на почерневший глаз.
Эдвина покоробило.
– Отвечай!