Все поселение заполонило слякотью от бесконечных августовских дождей. Жители собирались на главной площади, неловко ступая по густой грязи. Лошади шатались будто пьяные, как и их хозяева. Их копыта застревали в грязной массе, отчего наездникам приходилось вручную толкать повозки. На фоне главной площади стояла католическая церковь, основанная пастором Уолтоном. Ее молчаливое великолепие было такое же непритязательное, как и морщинистое лицо ее служителя. Его проницательный взгляд под очками, гладко выбритое лицо с тупым подбородком и впалыми скулами отлично сочетались с проседью на его короткостриженой голове. Он стоял уверенно и твердо, держа в жилистых, покрытых выступающими темными венами руках маленькую книжку в черном кожаном переплете. Полы его черной сутаны колыхались на ветру и были педантично чисты несмотря на обилие грязи под ногами. По его левую руку на выстроенной из деревянных досок возвышенности стояла женщина. На ней была черная туника с широкой черной юбкой. Черные ленты, вплетенные в ее седые волосы, развевались на ветру. По другую сторону стоял человек в черном плаще и широкополой черной шляпе, из-под которой на его плечи ниспадали длинные жирные волосы, осыпая его плечи перхотью. Это был лорд Клинтон.
– Богом данной мне властью нести слово Его… – женщина прервала речь пастора плевком в его сторону.
Он поднял на нее взгляд, полный снисхождения, и продолжил.
– Во веки веков, покуда дух мой не покинул плоть земную. Наша сестра Фелиция сошла с праведного пути. Она…
– Вы лжесвидетельствуете против самого Христа! – Безапелляционно выкрикнула она.
Ветер усилился и выбил тонкую черную ленточку из ее волос. Она медленно полетела вниз, завладев вниманием толпы, и наконец упала в грязь.
– Она обвиняется в колдовстве! – весьма убедительно выкрикнул Клинтон и поднялся к ней по ступенькам.
Он накинул петлю из толстой плетеной веревки на ее шею и спросил:
– Каковы твои предсмертные слова?
Женщина подняла взгляд, сочетающий в себе надменный гнев и насмешку над глупцами.
– Никогда не заходите в мой дом и не пытайтесь его уничтожить!
Она залилась загробным смехом. В толпе зевак пронеслись шепотом высказанные возмущения, которые были прерваны резким ударом. Платформа под ногами казненной провалилась вниз под испуганный возглас толпы. Мерзкий хруст шейных позвонков, скрип веревки и застывшая надменность на ее покрасневшем лице заставили отвернуться всех женщин. Они, склонив головы, перекрестились. Ноги Фелиции тряслись мелкой дрожью несколько секунд, пока пастор крестился и что-то нашептывал вполголоса.