Холодный осенний воздух слегка привёл меня в чувство. Я должен был радоваться достижению цели, но полноценное чувство удовлетворения не приходило. За забором послышался громкий голос: кто-то шёл мимо и говорил по телефону. На секунду я застыл, вслушиваясь, как преступник, который боится, что его обнаружат. Когда голос стих, я снова остался наедине со своими мыслями.
Я добился своего, связал её, получил над ней контроль. Но это не дало мне того чувства удовлетворения, которого я ждал. Она должна была страдать, умолять, ненавидеть. Но нет. Она не страдала. Наоборот, она, кажется, получала удовольствие. Получается, я опять проиграл, поэтому и не ощущал победы.
Её огорчило, что она никогда отсюда не выберется, значит, я знаю на что давить. Это только начало. Я ещё успею продемонстрировать, на что способен.
Я походил по двору, пиная подгнившие жёлтые листья, и ушёл спать.
На следующий день я встал пораньше специально, чтобы наведаться к ней перед работой. Она ещё спала, свернувшись калачиком на краю матраса. От резко включенного света она проснулась, но долго щурилась.
– Просыпайся!
Она с трудом приоткрыла глаза, моргнув несколько раз.
Я подошёл ближе, достал из кармана верёвки и принялся связывать её – от плеч до ступней. Узлы затянул крепче, чем обычно. Когда я резко дёрнул её за волосы, чтобы поднять голову, она тихо застонала. От боли.
– Альберт, я же спала, – прохрипела она.
– Я буду приходить к тебе в самый неподходящий момент, чтоб ты не расслаблялась.
Потом я долго связывал её, скомбинировав сразу несколько морских узлов. С каждым новым узлом я ощущал всё более сильные приливы уверенности. Она в моей власти.
Начал я с узла «плоский штык» на запястьях. Он кажется простым, но его надёжность безупречна. Ловкими движениями я обматывал её руки, чувствуя, как туго натягивается верёвка. Каждый виток дарил мне чувство удовлетворения. Её запястья выглядели изящными, почти красивыми, особенно охваченные верёвками. На лодыжках я использовал «портовый» узел. Завязывать его сложнее, но процесс успокоил. Он позволяет надёжно закрепить ноги, а в конце выглядит почти декоративно. Это напоминало творчество, но только вместо холста я использовал её тело.
Она опять была влажной внутри. Не издавая ни звука, она покорилась моим напористым движениям. Ее дыхание участилось, затем она стала слегка постанывать, отвлекая от процесса.