Именно этот дом стал для меня символом свободы. Отец построил его для своей матери и совсем не ожидал, что по наследству дом перейдёт ко мне, не хотел отдавать, угрожал. Я почти сдался и готов был уступить. Лишь чудом, благодаря его отъезду в рейс, я смог утвердить свои права. Когда он вернулся, я уже переехал.
Но родители просто так от меня не отстали, приезжали и хозяйничали, клали свои вещи в подвал. Только в последнее время они перестали приезжать. И вот когда я расслабился, реальность снова ударила по голове.
От метро до дома я добежал за рекордные семь минут. Калитка была открыта. Я замедлил шаг и прошёл во двор. Пока ничего не слышно. Дверь дома оказалась нараспашку. Я толкнул её – ничего. Всё спокойно. Тогда я ринулся к лестнице в подвал и сразу увидел, что дверь цела. Подергал её, чтоб убедиться, и выдохнул. С облегчением поднялся в прихожую и набрал мать.
– Чего? – нетерпеливо бросила она.
– Ты уже уехала?
– А что я забыла в твоем сарае? Или ты хотел взять с меня денег за то, что приехала в твой дом? Бесплатно теперь не принимаешь? Вещи хранить за деньги родителям предложил!
– Я такого не говорил! Зачем ты передёргиваешь?
– То есть ты меня ещё во вранье обвиняешь? Лгуньей называешь?
– Нет, извини.
Она молчала.
– Мама? – позвал я.
– Что?
– Извини меня, я не хотел тебя обидеть.
– Я подумаю, – сказала она и бросила трубку.
Я опустился на стул и провёл рукой по лицу, чувствуя себя опустошённым. Хоть бы обошлось. Мать не всегда вела себя так. Раньше она была неэмоциональной и очень красивой – такая снежная королева с красивым кукольным лицом, зелёными глазами и ярко-рыжими густыми волосами. Внешность у неё яркая, а сердце будто изо льда. Время не стерло её красоту, но спокойствие исчезло, уступив место взрывоопасной нетерпимости. Раньше меня кидало в дрожь от её ледяного взгляда, сейчас бросает в жар от вспышек гнева.
Я взглянул на часы. Можно успеть обратно на работу, но сначала я должен проверить её.
Войдя в подвал, я включил свет и бросил взгляд в дальний угол. Она лежала на боку, всё также в коконе из веревки, руки были крепко затянуты изящными узлами за спиной. Грудь поднималась и опускалась.
Я подошёл ближе. Она подняла голову и посмотрела на меня с мольбой в глазах.
– Ты тихо себя вела?
Она кивнула.
– Слышала что-нибудь? Какие-нибудь звуки за дверью?