– Не помню, – увернулся Антон. – Может, и Альберт…
– Ну сами разбирайтесь, – махнул рукой Руслан и, поправив усы, ретировался к себе.
Я открыл бухгалтерскую программу и уставился в экран. Мне всё равно, что на меня билеты не взяли. Меня даже не вспомнили. Комедии я не люблю, да и некогда мне.
– Альберт, – позвал Антон, – документы переделаешь? А то у меня фильм скачивается, руки заняты.
Длины цепи хватило, чтобы зайти в закуток с душем и туалетом. Плохо, что руки скованы – это усложняло множество задач. Я постоянно забывала, что на мне наручники, и каждый раз после неудачной попытки развести руки удивлялась цепи, соединяющей запястья. Плохо, что даже если растянуть цепь на всю длину, то между мной и дверью всё равно оставалось несколько метров. Хотя это неважно. Вряд ли я бы смогла её открыть. Я не один раз протестировала звукоизоляцию помещения. Понимала бесполезность, но неожиданно получила огромное удовольствие. Не помню, когда я последний раз вот так кричала от души. Наверное, никогда.
В горле пересохло. Меня то и дело накрывала волна паники. Сколько мне еще осталось жить? Сколько я буду мучаться? Воображение рождало страшные картины того, что этот человек мог бы со мной сделать. Неизвестно что у него на уме. Мне приходится напоминать себе, что я ещё жива и должна бороться. Но как бороться, если я не знаю, куда он пропал и вернётся ли?
Интересно, меня уже ищут? Что делает Влад? Только бы они не подумали, что я просто сбежала и бросила собаку на улице. А что же они тогда подумают? Что я импульсивная, что на меня нельзя положиться? Нет, Влад же знает, что я бы так не поступила. Если я отсюда выберусь, то подарю Анне новую собаку. Закажу её у заводчиков, чтобы всё было по правилам, с документами.
Терзаемая чувством вины, я сидела на матрас. Тугие наручники впивались в кожу, оставляя красные полосы. Я старалась не двигаться, чтобы не усугублять боль, но даже так казалось, что кольца становятся всё теснее, будто специально хотят причинить ещё больше вреда. Я потеряла счёт времени. Неважно, день сейчас или ночь. Важно только одно: надо выбираться.
Вчера я так злилась на Влада, не смогла сдержаться, наговорила больше, чем надо. Мы с ним уже полтора года. На самом деле, я знала его с детства. Он был сыном хорошего друга моего отца. Помню, его часто ставили мне в пример: «А Влад недавно занял первое место в городской олимпиаде по математике», а «Влад уже сам читает книги на английском перед сном», а «почему Влад успевает делать уроки до семи вечера, а ты сидишь до полуночи?». Несмотря на то, что мне приходилось часто о нём слышать, в школьные годы я видела его лишь пару раз, когда отец брал меня с собой на дружеские встречи с родителями Влада. Мы стеснялись друг друга и ограничивались лишь несколькими стандартными фразами.