– Кость, давай соло!
– Так и знал.
Репертуар у нашей группы истерический. Это понятно по песням, да и вообще, по самой солистке. Тексты пишет Оля, она присваивает им названия, как еще вначале придумала «Манекен». Казалось бы, манекен – это кукла, имитирующая форму тела человека. Однако каждый из нас толкует наименование группы по-своему. Изначально для Оли «Манекен» – два склеенных слова, переводимых с английского как «Деньги могут», то есть Money can. Я придерживаюсь традиционного определения, поэтому всячески упрашиваю Птаху писать про внутреннюю боль, про чувство непонимания и неразделенной любви, про социальные маски и обездвиженных людей, снедаемых изнутри желаниями других. Герц ассоциирует «Манекен» с большим и вкусным пирогом, который с манкой, оттого чаще называет группу «Манник-ем». Он свято верит – мы все замешены в одном тесте и порознь не существуем, в принципе. Санчес думает, будто Оля попросту взяла первое попавшееся слово, нечто созвучное с Måneskin, чтобы выпендриться. И попробуй докажи ему, что Måneskin в переводе с датского означает «Лунный свет».
– Булочка? – барабаны замолкают, а после них и гитары, потому что Герц болтает по телефону. – Угу, понял, бананы. Шпроты? Ага. Соус? Конечно! Куда без соуса? Может быть, сразу взять варенье? Нет, не надо? Ладно, понял!
– Ты там серьезно весь холодильник вычистил? – интересуется Санчес, когда Герц убирает телефон в карман штанов.
– Не, просто Булочка хочет бутерброд с бананами, шпротами и соусом.
– Она того? – морщится Олька.
– Она беременна, – признается Герц.
– В принципе, одно и то же, – хмыкает Санчес.
В следующую секунду, естественно, Герц настукивает ритм палочками не на барабанах, а на голове Санчеса. Мы с Олей смеемся и подмигиваем друг другу. Разумеется, Санька не со зла это ляпнул. Мы всей группой обожаем Герцову Булочку. Его жена угощает нас пирогами, поздравляет с днюхами, дарит подарки и все такое. Будет правильным лично поздравить ее с положением. Пока мы рассуждаем на этот счет, Герц уже захватывает нас в обнимашки. Опять.
– Я такой счастливый! – широко улыбается он.
– Поздравляем, Герц! – говорит Птаха.
– От души, братан, – поддерживает Санчес, потирая слегка отбитую палочками макушку. Все-таки рука у Герца тяжелая.
– Похоже, мы нашли клавишника. Правда, придется подождать еще хотя бы лет шесть, – смеюсь я.