– Костя? – выталкивает меня из раздумий папа.
– Прости, пап, – кидаю виноватый взгляд на отца и готовлюсь его выслушать.
– Говорю, доучишься этот год здесь и с нами в Москву поедешь. Переведем тебя в колледж при консерватории. Связи у меня есть, а с твоими талантами, думаю, проблем не возникнет.
– Нет! – резко вскрикиваю я.
Папа приподнимает брови от удивления. Его глаза расширяются, а пальцы барабанят по столу в ожидании объяснений моего внезапного отказа. Мама замирает с вилкой у рта, переживая, что я вспылю, как раньше, лет в четырнадцать, когда был с чем-то не согласен. Бабушка утирает лицо вафельным полотенцем, Димасик потуплено ковыряется в тарелке. А дед становится заинтересованным в продолжении, что же я скажу.
– Нет, – повторяю, но уже спокойно. – Я считаю, это нецелесообразным – бросать учебу в одном месте, чтобы пристроиться в другом. Для преподавателей этот факт станет проявлением слабости, неспособностью добиться цели своим трудом и талантом. Тем более что я узнавал, колледж при консерватории – тоже имени И.П. Чайковского, как и здесь.
Выдыхаю. Знаю, что в свою пользу может сказать отец: вроде московское отделение должно быть лучше, качественнее, после окончания можно пробиться на бюджет или завести полезные знакомства. Но я готов отстаивать свою точку зрения до конца. Здесь моя рок-группа, моя свобода, размеренный ритм жизни, а в Москве – ты либо пан, либо пропал. Я чувствую, что пропаду.
– Пап, я еще не готов к большому городу, я потеряюсь там, – эмоционально, играя на собственных чувствах, добавляю я.
– Знаешь, в чем-то ты прав, мальчик мой. Ты прав. Но все же подумай, время для этого предостаточно. Я предлагаю тебе отличную возможность: сэкономить год, а то и два на то, чтобы занять свое место. Авторитет, знакомства, пребывание в обществе профессионалов – это все очень важно и является неотъемлемой частью нашей карьеры.
– Знаю.
– Но мне нравится, как ты рассуждаешь. Хочу поощрить твое стремление к независимости. Что бы ты хотел в качестве подарка на Новый год? Праздник как-никак.
– Виолончель. Моя уже старая, не держит струны как следует, – прошу то, чему родители будут безумно рады.
– Мой дорогой! – расплывается в улыбке мама и смотрит на меня ласковым взглядом.
В доме все успокаивается. Растянутый во времени завтрак наконец подходит к своему завершению, и бабушка убирает со стола. Дед с отцом садятся на диван и стараются разговаривать на отвлеченные темы, не касающиеся музыки или военных. Политика тоже оказывается под запретом. Мама помогает бабушке с посудой, сетуя на то, что в доме по-прежнему нет посудомоечной машины, а после устраивается в кресле с ноутбуком. Битый час они вместе с бабушкой выбирают шторы для кухни. Ну а мы с Димасиком снова уходим в мою комнату, подальше от взрослых.