Всех членов императорской семьи называли в честь драгоценных камней. Имена их душ, данные при рождении, не разглашались. Берилл считал, что мало походит на минерал, в честь которого получил имя: крепкий, как отец, но слишком изящный, в ту заморскую наложницу, которая стала его матерью. Отчасти поэтому Берилл считал, что ему нужны дополнительные тренировки. Он не хотел быть слабым.
Таких во дворце сжирали с потрохами.
Агату проще, он младший принц, его мало кто берет в расчет… может, только Берилл и знает, что брат отнюдь не столь легкомыслен, каким хочет казаться. У него цепкий ум, но отличная маскировка, чтобы не показывать истинной силы.
Он тоже помнит Алмаза. Хотя в то время еще не дорос до официальных церемоний и его не было на пиру, где наследного принца убили. Когда Берилл внезапно для самого себя занял место мертвого старшего брата и понял, что дворец – это пруд с хищными рыбами, каждая из которых чует кровь и хочет цепануть от тебя кусочек.
В комнатах Придворного алхимика царили тепло и горьковатый аромат трав, под которым скрывался металлический привкус. Берилл напрягся, догадываясь, что́ это, но внешне оставался спокойным.
– Ты прервала мою тренировку, Ашнара.
Она сидела за столом с разложенными склянками и записями. Её платье состояло из нескольких видов ткани иссиня-черного цвета, светлые волосы алхимик собрала и небрежно закрепила нефритовыми заколками, но несколько прядей упорно выбивались.
Ашнара Далай обернулась, оглядела Берилла и поморщилась:
– Будь добр, помойся и переоденься. Ты принц, а не мужлан с конюшни.
– Давай ближе к делу.
– Мне еще надо кое-что закончить.
– Ты сама сказала, это срочно.
– Не думала, что ты и правда сразу явишься. Видимо, не терпится попробовать.
Она махнула рукой в сторону огороженного шелковой ширмой пространства, за которым скрывалась каменная купальня со всегда теплой водой из источников под дворцом.
В покоях Придворного алхимика только лучшее.
Вздохнув, Берилл приказал слугам принести сменную одежду, стянул пропитанную потом и с наслаждением опустился в купальню. Он слышал, как Ашнара постукивала склянками, и мог представить её сосредоточенное лицо.
Она была красива и молода, как и все алхимики. И это было иллюзией, как и у всех алхимиков. На самом деле они жили долго, очень долго, накапливая мудрость, знания и порой делясь ими с монархами или магами.