Мой ослепительный миг - страница 3

Зоя НЕКРУТОВА КЕТЬКО

Я жизнь прожила, она была очень разнообразной – были и счастливые дни, были и страшные дни. Много всего пришлось пережить. Мое рождение совпало с Днем Советской Армии – родилась я 23 февраля 1922 года. И вот сейчас мне исполняется 88 лет. Кто знает, буду я дальше жить или нет, но я хотела бы, чтобы мои внуки и правнуки знали, что я с самого детства не была равнодушной ко всему происходящему.

Детство мое прошло во время становления советской власти в селе Волчиха Алтайского края, на берегу моря. Да, моря, но древнего и ушедшего миллион лет назад. Остались пески, речка, солончаки и красивые ленточные боры. Заселялась Волчиха давно, еще с позапрошлого века. Село большое, и при советской власти оно стало рабочим поселком и районным центром. Вспоминая свое детство, я вспоминаю, как не было электричества, как пряла моя мама. Братик Лёня щипал щепочки для освещения, они горели, и при их свете мама пряла. Оттуда и песня была: «Догорай, моя лучинушка, догорю с тобой и я». Я видела, как родилась советская власть, как начали беспокоиться о людях, о народе, который проживал до этого в нищете и глухоте.

Наша деревня уже в первые советские годы с каждым днем становилась все лучше и лучше. Начали по одному литру выдавать керосин для ламп – его давали мало, и мы его берегли. Затем стали электричество подключать – сначала по три часа в сутки, потом все больше и больше. Потом начали радио проводить – всем провели за государственный счет. С каждым днем мы жили все лучше и лучше.

Все люди воспряли, и все поверили в советскую власть, в народную власть. До 1937 года мы очень бедно жили, были неурожайные годы, да и труд был не достаточно организован.

Потом в 1938–1939 годах и позже начались уже хорошие урожаи, всем колхозникам за труд, по трудодням (форма учета вклада в общий труд. – МК) раздавали зерно, и жизнь стала лучше.

Мама моя, Федора Марковна (девичья фамилия Морозова), была необыкновенная оптимистка, веселая, смелая. Она много рассказывала о себе, и я восхищалась ею. Ее предки переехали на Алтай из центральной России еще в начале XIX века.

Моя мама Федора Марковна с внуками Аней и Серёжей

Через дорогу от нашего дома было кладбище, где прошел страшный бой наших партизан с колчаковцами. Мама ночью выносила раненых к себе домой в подпол, отварами трав промывала раны и перевязывала. Одним из них был партизан Чуев Григорий, муж маминой сестры. Спина и лицо его были изрублены шашками. Мама прилепила, как смогла, разрубленный нос, наложила листья подорожника и забинтовала. А как только беляки ушли, позвала единственного на всю округу медика, фельдшера Мочалова, который всех лечил: мог и зуб удалить, и роды принять. Он оставил о себе добрую память. Но нос у дяди Григория прирос криво – так, как прилепила его моя мама, и дядя потешался над ней (и над собой), мол, что же ты, Марковна, испортила всю мою красоту, прощаю лишь по случаю, что уже женат на твоей сестре.