– Маша! Маш, ну, постой! – я догнал ее почти у кабинета, поймал за ремень сумки. – Погоди, говорю.
Она повернулась и посмотрела мне в лицо:
– Ну, что тебе?
– Что за тон? – слегка понизив голос, строго спросил я, давая понять, что недоволен, но Машка, конечно, проигнорировала:
– Нормальный. Что ты хотел, Денис?
– Тебя, – выдохнул я, наклонившись к ее уху.
– А справишься? – она смерила меня с ног до головы насмешливым взглядом, выдернула ремень сумки из моей руки и шагнула в кабинет.
Я потерял голову, рванулся следом, схватил ее за плечи и тут же понял, что делаю это при толпе народа и, самое главное, при преподавателе.
– Это что еще за африканские страсти? – сдернув с переносицы очки, грозно спросил он. – Во внеучебное время не успеваете, что ли?
– Извините, – невозмутимо произнесла Машка и пошла на свое место, а я, постояв пару секунд, развернулся и выскочил из кабинета.
Чертова Машка… у меня в глазах потемнело от злости, я уже забыл про контрольную, про почти наверняка грозящий мне «неуд» за нее, про то, что потом придется отрабатывать… Мне хотелось немедленно выплеснуть всю злость куда-то, даже неважно уже, что это будет.
Я не стал подниматься на свою кафедру, снял халат, скомкал его и сунул в сумку, спустился в гардероб, забрал куртку и вышел из корпуса, направляясь на остановку. На сегодня учеба моя закончилась, это было абсолютно понятно, потому я решил, что поеду к однокласснику – тот работал автослесарем в сервисе недалеко от нашего дома.
Лёха встретил меня радостно – он сегодня был выходной, а в сервисе ошивался просто от нечего делать, потому предложение попить пивка воспринял с энтузиазмом. Мы затарились в ларьке на остановке и пошли к нему – жил он вдвоем с бабушкой, которая давно не вмешивалась в жизнь внука.
Естественно, пиво без водки – деньги на ветер, потому Лёха спустя пару часов сгонял за «беленькой». Я не особенно еще в то время увлекался алкоголем, но сегодня чувствовал, что надо как следует нажраться, иначе просто лопну от переполнявших меня эмоций.
К вечеру я уже мало что соображал, лежал на узкой кушетке в Лёхиной комнате, курил, выпуская в потолок дым, и даже в этих сизых клубах видел Машкино лицо. Это было как наваждение, как психоз – я ничего не хотел без нее. И когда Лёха с вполне понятной целью предложил позвать кого-то из своих подружек, я помотал головой и поднялся, шатаясь: