– И в мыслях не было, – подтвердил я, – ну что, договорились мы?
– Договорились. Погоди минутку, сейчас я тебе кое-что принесу, ты такого наверняка давно не пробовал.
С этими словами он рассыпался на миллион снежинок, а я перевёл дух: были у меня сомнения в том, что с Погостником удастся легко договориться, были. Он ко мне, конечно, по-своему расположен, но кто их, Хозяев кладбищ, знает. Мало ли что от зимней скуки ему в голову придёт!
Погостник вернулся через несколько минут, держа в руках две фляжки, от которых тянуло чем-то неуловимо знакомым.
– Держи, некромант, – он протянул мне одну флягу, – так-то рановато ещё, конечно, но есть тут у меня пара расторопных, уже подсуетились. Да ты пей, не бойся…
Понимая, что любое промедление будет расценено Погостником как проявление недоверия, я взял в руки фляжку и сделал большой глоток. И вот тут меня проняло… Ведь сколько бы я ни прятался за маской симпатяги и дамского угодника Антона Широкова, на самом-то деле я существо, гораздо более близкое к миру тех, кто живёт под Луной. Более того, я принадлежу к самой мрачной и страшной его части, ибо некроманты всегда больше ладили с мёртвыми, нежели с теми, в ком ещё бежит горячая кровь. Мне удобно быть Антоном, потому что я существую среди живых, и это мой осознанный выбор. А сейчас…
Мне казалось, что я вернулся домой. Не в то место, где я ночую, где всё привычно и обустроено под мои нужды, где обитают существа, ставшие мне дорогими. Нет… Сейчас я будто припал к истокам… Словно вновь оказался в тёмном подвале дома Димитриоса, где впервые осознал и принял свою новую сущность. Где родился заново и почувствовал силу, которая сейчас билась и бесновалась внутри меня, требуя свободы.
Оглянувшись на укрывшихся от ветра за приземистым склепом помощников, я завернул за толстое дерево, росшее неподалёку от того места, где расположились мы с Погостником, и быстро скинул одежду. Сила рванулась из меня с такой скоростью, что чуть не переломала мне кости и не опрокинула меня на снег. Она носилась вокруг нас с Погостником, взвихривая снег, закручивая в воронки ледяной ветер и пугая ворон. Вот она нырнула в запорошённый склеп, чтобы снова взвиться в воздух угольно-чёрным смерчем совсем на другом конце кладбища. Полагаю, что поголовье мышей, кротов и ещё какой-нибудь мирно дремавшей в норках живности за время прогулки моей силы существенно уменьшилось. Впрочем, вряд ли Погостник поставит мне это в вину. Побесившись так с полчаса, она вернулась, довольная и готовая снова стать послушной. Это было очень кстати, потому как я начал конкретно замерзать, точнее, тело стало непрозрачно намекать, что ещё чуть-чуть, и придётся искать новое. Одевшись, я встряхнулся и снова присоединился к мирно сидевшему на снегу Погостнику.