– Вот мы и дома, командир, – Луций бросил взгляд на Квинта, – Не то чтобы роскошь, но тебя тут точно не найдут.
– Это ты называешь домом? – Квинт хмыкнул, осматривая убогую обстановку. – Ты уверен, что мы не подохнем от вони раньше, чем до нас доберутся?
– Лучше вонь, чем нож в живот, – отрезал Луций. Он плюхнулся на одну из корзин. – Ты, кажется, привык к другому. Легионерские палатки, костры, все дела. Центурионам моя скромная обитель, чай, не по чину, но уж чем богаты.
Квинт ничего не ответил. С сомнением покосившись на хлипкую корзину, он сел на пол напротив, вытянув ноги. Тишина заполнила комнату, нарушаемая лишь потрескиванием светильника.
– Так ты реально бессмертный? – вдруг спросил Луций, не поднимая головы.
– Что? – Квинт прищурился.
– Ну, только бессмертный или безмозглый решит связаться с Вепрями. Эти ребята, если ты не в курсе, поубивали больше людей, чем долбаный Юлий в Галлии. Дырок в башке у тебя вроде нет, значит мозги на месте – вот я и решил, что ты бессмертный. Методом исключения, – он с важным видом поднял палец, приосанившись.
– Я не знал, кто они, – пожал плечами Квинт. – Просто хотел поиграть в кости.
– А ты? – он наконец поднял голову. – Кто ты такой? Ты ведь не просто мальчишка, который оказался в нужное время в нужном месте.
– Как я уже сказал, – парень усмехнулся. – Просто Луций.
– Угу. И просто Луций знает каждый угол в Субурре. Что ты делал в трактире?
Луций наклонился вперёд, сложив руки на коленях. Его глаза блестели в тусклом свете, но улыбка исчезла.
– Дела, командир. И давай договоримся: ты меня не спрашиваешь, я тебе не вру.
Квинт неохотно кивнул, хотя этот ответ ему не понравился.
Луций откинулся обратно, вытягивая ноги.
– Но тебе повезло, что я там был.
Квинт закрыл глаза. Ему не хотелось продолжать разговор. Завтра придётся найти способ выйти из этого хаоса, а для этого нужны силы.
За стеной послышался крысиный писк, и оба замолчали, слушая, как звуки Субурры медленно угасают в ночи.
Квинт лежал на тряпье, подложив руку под голову. Слабый свет от чадившей лампы танцевал на сырой стене, рождая причудливые тени.
Он закрыл глаза, пытаясь отогнать ненужные мысли, но те, словно назойливые мухи, кружили в голове.
«Бывший центурион, – мысленно усмехнулся он. – Что ж, теперь я просто ещё один человек в толпе, бродящей по улицам Рима. Неужели всё, чем я был, исчезло так быстро?»