В 1919 году братья Ульяны, подзаработав на чужбине, вернулись за своими семьями в родные пенаты, но уже не были выпущены обратно по причине исключения шпионажа, либо по не известной другой причине. Оставшись здесь, они поехали в г. Днепропетровск (Украина) зарабатывать своим ремеслом на жизнь. В то время в стране развитие машиностроения и тяжелой промышленности уже стали набирать свои обороты. Следует добавить, что из Америки они привезли с собой вещи по моде и по качеству, соответствующие прогрессивной моде другой цивилизации. Добротные, по фасону пошитые шерстяные костюмы, фетровые шляпы, обувь и все это в соответствующих по цвету тонах. Парни выглядели фартово и уверенно ощущали себя, имея навыки в серьезной профессии механика.
Тем временем надвигалось лихолетье Великой Отечественной войны, которое совпало в аккурат с днем рождения мамы Анны 22 июня 1941г, когда ей исполнилось ровно 15 лет. По мере приближения регулярных немецких войсковых частей Беларусь стала первым плацдармом принятия всех тягот оккупации. Молодежь уже в 1942 году стали угонять в Германию на заводы и работы по разбору завалов городов, разбомбленных американскими и английскими бомбардировщиками. Пришел староста и в землянку бабушки Ульяны. Маруся, младшая дочь, уже болела туберкулезом легких. Мысли бабушки рисовали печальную картину исхода дней. Если заберут единственную опору семьи, сына Женю, который был на 2 года старше своей сестры Анны. По согласованности с дочерью, в Германию отправилась именно Анна, вместо брата. С 1942 по 1945гг она работала видимо на военном заводе, приходилось участвовать в разборе завалов в г. Дрезден, позднее она стала регулировщицей грузовой паромной переправы через реку Одер. При отправке в лихое время в неизвестность на чужбину, трудно было представить взаимные мысли матери и дочери, которые прощались навсегда и могли больше не встретиться в этой жизни. Что же происходит дальше?
В один из тяжких дней бомбардировок уже Белорусских селений, время сезона не знаю, но на дворе были лужи толи от талого весеннего снега, то ли от осеннего дождя. При очередном налете возле землянки Ульяны разорвался вражеский снаряд и осколком ранил бабушку в голову в область лба. С лицом, залитым кровью, смешанной с грязью и осколками мелких костей, в ужасе и прострации, Ульяна наклоняется над лужей и начинает по возможности обмывать глаза, лицо, все до чего дотянулась рука. Позднее, вспоминала, что кости черепа ходили ходуном, а из раны размером 4см х 4см и глубиной на 2см был виден пульсирующий, пенящийся головной мозг. Надо выразить должную благодарность немецкому простому солдату, ставшему очевидцем этой ужасной картины. Он вскоре принес перевязочные средства и жидкость, видимо антисептик, дал ей со словами: «Матка, возьми и окажи себе помощь» и вроде даже помог. Это было своевременно и важно, так как партизаны из сопротивления, приходившие набегом из лесов выгребали все подручное, что находили для перевязок. И никто с местными не считался по остроте военного времени. Бабушка долго сожалела о забранных американских вещах, которые тоже попали под раздачу партизан. Уж на каких лесных подиумах проходила демонстрация тех шляп, костюмов и туфель, остается только догадываться. Мир оказался не только жесток, но по моральным меркам ужасен.