Уилла какое-то время медленно моргает, глядя на меня полупустым взглядом.
Молчание уже начинает затягиваться, когда пустота в ее взгляде сменяется чем-то, что, я уверен, больше всего похоже на вспыхивающую ярость.
Да, наверное, это было не очень умно с моей стороны, но все знают, что я не тот, кто дарит людям ощущение тепла и уюта. Каждый раз, когда я позволял себе это в прошлом, все заканчивалось тем, что я вновь и вновь терял какую-то часть себя.
И впредь я такого не допущу.
Люку нужен отец, который будет рядом и сохранит способность испытывать радость, а значит, больше мне нечего от себя отрывать.
– Я догадываюсь, что ты сказал это не просто так.
Я небрежно поднимаю плечо:
– Разумеется.
Она одаривает меня вымученной улыбкой, а ее взгляд вновь тускнеет, покинутый последней живой искоркой веселья и игривости.
– Ну, тогда я пойду.
Она ловко отодвигает стул, встает, а затем разворачивается на каблуках и оставляет меня в одиночестве сидеть за столом и пялиться на ее идеальный зад.
– Уилла. – Она ставит свой стакан с водой в раковину, не обращая на меня внимания. – Уилла.
Она игнорирует меня и направляется по коридору к гостевой спальне, где Люк радостно помогал ей обустроиться пару часов назад. Я слышал, как они болтали. Он спрашивал ее о лошади. О ее гитаре. О том, какая у нее любимая разновидность змей. Как будто это обычный вопрос для знакомства.
Если бы я не боялся разбудить Люка и расстроить его, то повысил бы голос прямо сейчас, но я вынужден кричать шепотом:
– Уилла. – Вот только она ни хрена не слушает.
С рычанием я встаю и иду за ней. Мимо комнаты Люка, прямо к двери ее спальни, расположенной в длинном коридоре, в конце которого – моя спальня.
– Уилла. – Я хватаюсь за дверь до того, как девушка успевает тихо закрыть ее. Очевидно, она старается не разбудить моего сына, и я ценю это – ему не обязательно участвовать в этом разговоре.
Я стою на деревянном полу в коридоре, а она – на ковре в спальне. Медная полоска порога блестит на полу между нами, словно линия на песке между двумя противниками.
Мы противники: я и она.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я.
– Уезжаю, – слышу в ответ.
– Почему?
Она закатывает глаза, отворачивается от меня и начинает укладывать вещи в свой едва распакованный чемодан.
– Потому что я не собираюсь проводить лето с женоненавистником, который совершенно не доверяет мне и будет контролировать каждое мое движение каждую секунду, что я здесь нахожусь.