– Чуть позже. У него повысилось давление. Сейчас врачи занимаются им.
– Я так и знала! – всхлипнула Татьяна Леонидовна. – Это из-за общения с Никой. Она такая суетная…
Теперь свекровь откровенно игнорировала меня. Я понимала ее. Да, давление у Матвея повысилось из-за меня, тут не поспоришь. Мать переживает за сына не меньше моего.
– Думаю, скоро вы сможете увидеть сына, – заверила свекровь медсестра. – Свидание с родными часто вызывает у пациентов повышение давления. Врач сделает укол и все нормализуется. Подождите немного.
– Нам ничего другого не остается, – скорбно поджала губы свекровь.
– Мама, не надо так, – попросил ее Олег. – Ты увидишь Матвея через полчаса. Убедишься, что все нормально.
– Ничего не нормально! – гневно посмотрела она на старшего сына. – Твой брат в больнице, перенес сложнейшую операцию. Что тут может быть нормального?
– Хорошо, значит, все будет нормально, – примирительно кивнул Олег. – Тут отличные специалисты. Если будет необходимость, привлечем дополнительные силы.
– Лучше бы ты помолчал, – оборвала его Татьяна Леонидовна. – Ты не умеешь проявлять сочувствия.
– Ника, пойдем, выпьем кофе, – повернулся ко мне Олег. – Жаль, другого тебе предложить не могу. Наверное, стакан валерьянки сейчас очень помог бы мне.
Больше месяца Матвей провел в больнице. Врачи были внимательны и опытны, медсестры добросердечны, санитарки вежливы и предупредительны. Через неделю после операции Матвею стало заметно лучше и мне позволили снять гостевую комнату. Теперь я могла ухаживать за Матвеем и не отходила от него ни на шаг.
Матвей был все еще прикован к постели. Поврежденный позвоночник сильно болел, порой не помогали даже обезболивающие. У меня сжималось сердце, когда я видела мучения мужа. Если бы я могла, взяла бы его боль на себя…
Олег доставал все необходимые лекарства и тоже поддерживал брата не только материально, но и морально. Он часто навещал Матвея, отвлекал его разговорами о счастливом времени, когда они оба были детьми и любили проказничать так, что мама хваталась за сердце. Но никогда мальчишек серьезно не наказывали. Самое страшное наказание было мытье полов и разбор завалов в своих комнатах. Мудрая мать! Редкое терпение у моей свекрови!
Лед отчуждения между мной и Татьяной Леонидовной начал потихоньку таять и отношения снова налаживались. Во многом этому поспособствовал свекор. Он понимал, что творится в моей душе и не осуждал за черствость.