Там про Ваньку люда расспрошу.
Мамка, говорит, там помирает,
Сам же сгинул, как и не был тут.
А с меня за это спросит Ангел:
Чем помог, как исцелил недуг?
Мне бы к мамке, ноги пуще ветра,
А коснись с мальчёнкою чего?
Тут уж мне никто не даст совета,
Сам пойду и сведаю где что.
День уж остывает, темень рядом.
Ну а Ваньки вовсе не видать.
Вот нелепица, и с нею нету сладу,
Может, лучше будет покричать:
«Эй, малец, эй, Ванька, да откликнись!
Я ж тебя, поганец, отыщу!
Чтоб не смог над старцем издеваться,
Хворостиной живо проучу»!
Шёл да кликал, да ругал паршивца,
Ну а сам всё в буркалы глядел.
Где ж ты, парень, ты ж совсем не птица,
Чтоб вот так вот взял да улетел.
«Ох ты ж мать, Ванятка, ты живой ли?
Сердце есть, дыхание слабо.
Не от мамки ль гадостью накрыло,
Ванечка, Ванюшка, ты чего?»
Он лежал, упав среди тропинки,
В темноте споткнулся о него.
Я сидел, сдувал с него пылинки,
Сам не понимая ничего.
Вот уж Ангел, дал мне испытанье –
Это не просеивать горох.
Вот ребёнок, вовсе без сознанья,
Что сидеть, какой же в этом прок?
«Полежи малеха, щас я мигом.
Только никуда не уходи.
Я сейчас, всё будет в лучшем виде», –
С дуру неудачно пошутил.
Руки положил на головёнку