Вернулась, когда мы уже дочистили картошку и приступили к луку. У Каролины на такой случай были плавательные очки, я же чистил без всякой защиты с покрасневшими глазами под детские смешки. К ним ещё и присоединились более взрослые женские. Вдвоём набросились на меня, но ненадолго. Понимали моё смущение и быстро прекратили.
Саламандра надела не свой тончайший халат, который едва прикрывал её красоту, не явно дорогущее платье-корсет с отстёгивающейся шторкой между ног, а короткие джинсовые шортики и маечку, под лямками которой виднелись бретельки лифа – вполне по-домашнему. Впервые вижу, чтобы она его носила. Наверняка всё же большую грудь носить тяжело и скрепя сердце Салли пошла на компромисс между удобством и болью.
– Что сегодня на ужин?
– Хотели сварить суп, но больно долго это, – ответила девочка и вручила мне свою луковицу, чтобы я доделал её работу. – Будет запечённый картофель с куриными ножками, посыпанный вогемским твёрдым сыром.
Каролина пошла мыть руки от лука, а затем направилась к холодильнику за вышеперечисленными ингредиентами.
– А мне, что делать? – растерянно уточнила Салли. Прежде думалось, что тут она хозяйка, но, видимо, с моим приходом всё поменялось. И девушке явно это нравилось.
– Поставь воду на плиту, начнём пока картошку варить, – ответила девочка, возвращаясь с целым мешком куриных ножек. Очки она так и не сняла и выглядела очень мило и вместе с тем несколько комично.
Саламандра послушалась и приступила к работе. В столь коротких шортиках ноги девушки казались невероятно длинными. Она встала у плиты и её ягодицы, которые едва выглядывали из-под штанин, как раз были на уровне верхнего края плиты. Снова засмотрелся на неё, на её формы и широкие женственные бёдра. Перевёл взгляд направо и увидел возмущённую физиономию Каролины.
– Почти все, кто к нам приходил, раздевали её руками, один ты глазами, – сострила девочка.
– Это плохо? – уточнил, обдумывая, что дальше скажет Каролина.
– Это хорошо.
Вот и весь ответ. А я уже приготовился защищаться, особенно когда увидел её горящие от гнева глаза. Но теперь пришло осознание, что злилась она не на меня, и тем более не на Салли, что одевается дома довольно откровенно, а на себя. Она вела себя очень неприветливо по отношению ко мне, а теперь жалела, что сразу не пошла со мной на контакт. По крайней мере, так я это видел.