– Марк. А это Лев, – говорит он, кивая в сторону высокого.
Я пожимаю руку Марка. Он энергично трясет моей кистью в разные стороны, будто мы разыгрываем сценку из комедийного шоу. Его рука холодная и маленькая. Я приподнимаю одну бровь, давая понять, что приветствие уже затянулось. Марк заливается хохотом и отпускает мою ладонь.
Лев, не сказав ни слова, тоже протягивает мне руку и пронзительно смотрит мне в глаза. Я сразу оценила контраст их рукопожатий. Моя хрупкая рука утонула в большой теплой ладони Льва. Обволакивающая нежность прильнула к груди, но я не придала новым чувствам значения.
С Марком мы быстро нашли общий язык. За первый месяц нашего знакомства я узнала о нем больше, чем о некоторых друзьях за годы. Он был болтливым, веселым, но порой немного назойливым. Тем не менее его присутствие скрашивало унылые университетские будни. Каждый день он встречал меня у входа в университет, угощал шоколадками и фруктами, рассказывал какие-то нелепые истории из своей жизни.
Лев, напротив, оставался лишь тенью: его загадочная, большая фигура маячила рядом, словно наблюдая за всем происходящим. Он говорил мало, его слова – точные и сухие, будто выверенные заранее. Никаких лишних деталей, никакой личной информации. Я почти ничего о нем не знала, кроме того, что он родом из Новосибирска, живет в студенческом общежитии, любит историю, еще больше – учиться. Ему трудно отказывать людям, я часто думала – старается ли он быть хорошим или хочет таким казаться? Друзей, кроме меня и Марка, у него не было.
За три года обучения я почти ничего о нем не запомнила. Только наше первое знакомство и еще пару незначительных моментов.
Вот, например, один из них.
Однажды я пришла в университет с опухшими глазами. Накануне я поссорилась со своим парнем, Артемом. Из-за какой-то ерунды, но внутри все ощущалось как катастрофа. Марк заметил мое разбитое состояние, не теряя времени, начал расспрашивать:
– А давно вы встречаетесь?
– Со школы, с девятого класса, – всхлипывая, отвечала я.
– Прям хороший парень?
– Самый лучший, – вытирала я слезы тыльной стороной ладони. – Знаешь, мы даже похожи, нас иногда называют братом и сестрой, – вспомнив об этом я снова залилась слезами.
Марк наклонился ко мне, его лицо вдруг стало серьезным, но голос все равно оставался легким, почти веселым: