– Ну пойдем, что же делать – Брок направился к двери. – Я подожду на улице.
Может, мне и не стоило этого делать, но я не сдержался.
– Эй, стой – я подошел к Броку, стоящему у двери. – Не трогай ее, ладно?
Мне не хотелось говорить это громко, но я фактически накричал на него.
Ситуация стала нагнетаться. Аделаида сразу же кинулась к нам и, схватив меня за руку, нервно сказала:
– Что ты делаешь? Это не твое дело, уходи. – Она сказала это как-то сухо, совсем не так, как я ожидал. Я был глупым романтичным юношей, и мне казалось, что таким образом она меня зауважает.
– Ты что, влюбился? – Брок рассмеялся. – Ну ты даешь, парень, ну ты даешь…
Мной овладело бешенство. Он как будто был слепым и бесчувственным. Я не мог принять тот факт, что со мной не считаются, что люди могут быть жестокими и поверхностными. Было невыносимо, что Брок, ясно видя мое беспокойство, беспечно смеется, превращая все в шутку, издеваясь надо мной при ней. Тогда вынес вердикт резко, с закрытыми глазами, опираясь на свое отличное зрение. Мне хотелось ударить его, и, несмотря на то, что еще с тех лет я был очень крепким, завалить стокилограммового мужика не мог. Кроме всего этого, в глубине души я понимал, что Брок ни в чем не виноват, и если бы я увидел его с другой проституткой, мне было бы все равно.
– Я не могу тебе помешать сделать то, что ты хочешь, но могу попросить Грега запретить тебе приходить сюда, а мы оба знаем, что у тебя денег не хватит ходить в другие бары – я подошел и встал к нему вплотную. – Клянусь, если ты еще раз к ней подойдешь, то больше никогда не зайдешь в это заведение. Выбирай.
Улыбка пропала с лица Брока. Он, сдерживая злость, хриплым, но ясным голосом сказал:
– Будь вместо тебя любой другой, я бы сломал ему челюсть, Верджил Маккой. – С этими словами Брок вернулся к своему столику, где его ждали, таращась в мою сторону.
– Ну что ж такое – Аделаида суетливо побежала к Броку. – Прости, я не думала, что так получится…
– Ты не виновата, парень влюбился, наверное…
Они говорили о чем-то, а я стоял как вкопанный, молча наблюдая за ними издалека.
Иногда, когда долго смотришь на одну точку, находясь при этом в урагане эмоций, портрет словно начинает отдаляться, голова начинает кружиться, а к горлу приближается тошнота… Мне всегда не нравилось, когда рядом со мной открыто обсуждали меня же. До сих пор считаю это оскорбительным и неуважительным, но в тот день меня наполняли очень противоположные эмоции. Я просто стоял, переживая очень паршивые мгновения, молча наблюдая, как Аделаида, попрощавшись с Броком, быстрым шагом сердито подходит ко мне.