– Почему ты так думаешь?
– Я мало знаю о Хэйшуй, – заговорил Янь Цюлинь. – После всего случившегося об их достоинствах было не принято говорить. Но я слышал о тёмных техниках, которым не было равных в мире. И историю о том, как первый ученик Хэйшуй победил в поединке великого мастера Кан Ливу, просто щёлкнув пальцами. А способности второго ученика признавали одними из лучших в его поколении. Я не могу не восхищаться такими талантами и я чувствую горечь от того, что они были просто уничтожены.
– В цзянху мнение относительно Хэйшуй вполне однозначное, их считают демонами, которые получили по заслугам. Твои слова довольно… Неожиданны, – на губах Ван Ляня появилась лёгкая улыбка.
– Мой лучший друг считает, что даже в самом плохом можно отыскать что-то хорошее. Я часто говорил ему, что он ведёт себя как восторженный дурак, который не видит недостатков, и что когда-нибудь это выйдет ему боком. Но по итогу оказалось, что дураком был я. И если бы не его вера в эту частичку хорошего, не знаю, что со мной было бы сейчас… У монеты всегда две стороны. Преступления Хэйшуй и правда чудовищны, но неужели во всей школе не было несогласных с тем, что тогда происходило? Я думаю, если бы все мастера Хэйшуй хотели захватить Хунфэн, они бы это сделали, учитывая, какой мощью обладали всего два ученика главы Ло. Но ведь их по какой-то причине там не было, – Янь Цюлинь сложил руки на борту лодки и положил на них подбородок, вглядываясь в туманный далёкий берег. – Мне кажется, каждый имеет право рассказать свою правду.
– Увы, не все готовы её слушать, – тихо ответил Ван Лянь.
Янь Цюлинь неотрывно смотрел на расходящиеся волны. В его голове всплывали воспоминания из снов, разговор с мастером Цзянем о Хэйшуй, информация, которую он узнал в библиотеке. Он многого ещё не понимал, он многого ещё не знал. И то, что с ним творилось, совершенно точно было связано с происходящем в Хэйшуй. Он больше не был собой, он потерял себя, потерял свой дом, потерял учителя, шибо и шишу, потерял друзей. Он потерял всё. Он должен бы ненавидеть Хэйшуй лютой ненавистью. Но почему этой ненависти в его сердце не было? В волнах блеснула серебристая чешуя рыбы, и Янь Цюлинь снова вспомнил вышивку, которую видел на халате юноши из своего видения и во сне.
– Маленькая рыбка, – тихо проговорил вслух Янь Цюлинь, даже не заметив этого, так как слишком глубоко ушёл в свои размышления.