Теперь, когда под моими ногами больше ничего не шуршит, удается расслышать тихие звуки чужих шагов. Кто-то, как и я до этого, ходит по двору, хватаясь за ручки дверей. Скорей всего, эта та женщина, за которой я так опрометчиво последовала.
– Эй, собрание живых в эту сторону! – пытаюсь сориентировать ее голосом, хотя в прошлый раз ничего не вышло. Теперь же всего через несколько секунд ее силуэт появляется из темноты. – Сюда! – приветственно машу рукой.
Женщина вроде бы как бежит ко мне, но глядя в том направлении, я вижу позади нее кого-то еще. Он или она несет высоко над землей то ли яркий фонарь, то ли факел, и тоже быстро приближается.
А женщина подбегает ко мне, протягивая ко мне руки, и что-то испуганно лопочет, на французском скорее всего, я ничего не понимаю. Но говоря, она с ужасом оглядывается на растущее пятно огня, что в общем, достаточно проясняет ее слова. Я показываю ей на дверь позади себя, которую оставила стоять открытой, и она сразу бежит прятаться. Сама же я медлю, желая все-таки понять, что же это такое надвигается на нас из глубины двора.
Всего несколько лишних мгновений, и из тумана появляется фигура человека – полуголый мужчина странно переставляет ноги, быстро, но с опаской, словно боится сослепу на что-нибудь наткнуться. Руки подняты и шарят по воздуху. И не мудрено, ведь огонь не может осветить ему путь, поскольку пламя покрывает всю его голову.
Да, в реальности такого не увидишь. Впрочем, вряд ли этот глюк может быть опасен, он и сам вряд ли понимает, где он и что он. А вот его товарищ, появляющийся вслед за ним, с мутным бегающим взором, вполне может оказаться проблемой. Хотя ему есть чем заняться, учитывая толстую ветку дерева, торчащую у него из груди. Третьего замечаю не сразу, поскольку он вынужден ползти по траве. Что-то длинное волочится вслед за ним, а ног его и вовсе не видно. Именно этот последний замечает меня и невежливо указывает на меня пальцем. Из его распахнувшегося рта хлещет черная жидкость с отвратительными сгустками, а меня тут же окутывает жуткое зловоние, от которого меня чуть саму не выворачивает наизнанку.
Ползучий, начинает быстрее перебирать руками по земле, рывками подтягивая укороченное туловище. На его разбухшем лице появляется неприятная решимость. Другие двое продолжают приближаться все с тем же безразличием, но все же. Пожалуй, ждать больше нечего.