У Калломейцева было хорошее состояние, были связи; он слыл за человека надежного и преданного – «un peu trop… féodal dans ses opinions»
[5], – как выражался о нем известный князь Б., одно из светил петербургского чиновничьего мира. В С…ю губернию Калломейцев приехал на двухмесячный отпуск, чтобы хозяйством позаняться, то есть «кого пугнуть, кого поприжать». Ведь без этого невозможно!
– Я полагал, что найду уже здесь Бориса Андреича, – начал он, любезно покачиваясь с ноги на ногу и внезапно глядя вбок, в подражание одному очень важному лицу.
Валентина Михайловна слегка прищурилась.
– А то бы вы не приехали?
Калломейцев даже назад запрокинулся, до того вопрос г-жи Сипягиной показался ему несправедливым и ни с чем не сообразным!
– Валентина Михайловна! – воскликнул он, – помилуйте, возможно ли предполагать…
– Ну хорошо, хорошо, садитесь, Борис Андреич сейчас здесь будет. Я за ним послала коляску на станцию. Подождите немного… Вы увидите его. Который теперь час?
– Половина третьего, – промолвил Калломейцев, вынув из кармана жилета большие золотые часы, украшенные эмалью. Он показал их Сипягиной. – Вы видели мои часы? Мне их подарил Михаил, знаете… сербский князь… Обренович. Вот его шифр – посмотрите. Мы с ним большие приятели. Вместе охотились. Прекрасный малый! И рука железная, как следует правителю. О, он шутить не любит! Не… хе… хет!
Калломейцев опустился на кресло, скрестил ноги и начал медленно стаскивать свою левую перчатку.
– Вот нам бы здесь, в нашей губернии, такого Михаила!
– А что? Вы разве чем недовольны?
Калломейцев наморщил нос.
– Да все это земство! Это земство! К чему оно? Только ослабляет администрацию и возбуждает… лишние мысли (Калломейцев поболтал в воздухе обнаженной левой рукой, освобожденной от давления перчатки)… и несбыточные надежды (Калломейцев подул себе на руку). Я говорил об этом в Петербурге… mais, bah! [6] Ветер не туда тянет. Даже супруг ваш… представьте! Впрочем, он известный либерал!
Сипягина выпрямилась на диванчике.
– Как? И вы, мсье Калломейцев, вы делаете оппозицию правительству?
– Я? Оппозицию? Никогда! Ни за что! Mais j’ai mon franc parler [7]. Я иногда критикую, но покоряюсь всегда!
– А я так напротив: не критикую – и не покоряюсь.
– Ah! mais c’est un mot! [8] Я, если позволите, сообщу ваше замечание моему другу – Ladislas, vous savez