– Короче, я вчера не выдержала, кинула одному из них заявку, – тараторит тем временем Яна.
– Какую?
– Ну в друзья!
Я снова вздыхаю и верчу в воздухе раскрытой ладонью:
– Мы же так и не разобрались, их это профили или нет. На аватарках вообще ничего не видно.
– А чьи еще? Маш, опять окно открывать придется, душнишь невероятно.
Прикусив язык, я тут же беспечно смеюсь.
– Ладно, сорри, девчонки. Конечно, мне тоже капец как любопытно, – перехожу с веселого тона на заговорщицкий, – только не рассказывайте…
– Доброе утро, мой любимый класс, – перебивает нас историчка.
Размашистым шагом она пересекает помещение, кидает на стол рюкзак и сдувает с лица темную челку.
Мы здороваемся и довольно бодро расходимся по своим местам. Алевтина Борисовна крутая и, несмотря на молодой возраст, каким-то образом заполучила и наше доверие, и уважение. Лучшего классного руководителя нет ни у кого.
Историчка роется в своем рюкзаке, достает учебники и пособия, рассеяно ведет рукой по короткому ежику волос от шеи до затылка.
Говорит:
– Господи, где оставила-то?
– Очки? – уточняет Сема Аверин. – У вас на лбу.
Алевтина Борисовна обеими руками обшаривает свою голову, уже в том месте, где темные пряди длинные и лежат в идеальном порядке.
Смеется и восклицает:
– Супер! Вот это я растяпа. Ладно, приступим.
Глядя на то, как она резкими движениями перекладывает на столе свои вещи и открывает ноутбук, улыбаюсь. Потом подпираю подбородок ладонью и скучающим взглядом утыкаюсь в учебник. Сейчас будет маленький тест, всего на пять вопросов, так классная держит нас в тонусе. И все равно я их не люблю, хоть проверка безобидная, а моя память позволяет мне вообще не напрягаться. Не эйдетическая, конечно, и это даже не гипертимезия, но термины и большие объемы текста, как вы понимаете, даются мне очень легко. Отдельная гордость моего отца.
Беру распечатанный лист из рук исторички и тут же вписываю первый правильный ответ. Она всегда делает шесть разных вариантов, чтобы у нас не было возможности списать, но Яна все равно оборачивается ко мне с парты впереди и умоляюще сдвигает брови.
– Сокольская, – тут же говорит историчка, – а ну обратно к себе. Вот знаете же, что не подсмотреть ни у кого, а все равно начинаете эти свои кручения-верчения.
Развожу руками и пожимаю плечами. Девчонки знают, что я всегда помогаю, если есть возможность, но историчка реально держит руку на пульсе, при том очень крепко.