Чтобы беречь этот рай земной, содержать в порядке газоны и срезать цветы, чистить лошадей, полировать автомобили, натирать полы, стелить постели, протирать хрусталь, прислуживать на банкетах, купать и одевать царских детей, нужны были сотни рук. Помимо собственного Его Величества конвоя из казаков царскую семью охранял сводно-гвардейский полк. Его составляли пять тысяч солдат, тщательно отобранных из всех полков лейб-гвардии. Они обеспечивали охрану ворот и патрулирование в парке. В вестибюлях, коридорах, на лестницах, в кухнях и даже погребах дворца постоянно находились на посту три десятка часовых. Помимо них во дворце дежурили переодетые в штатское полицейские, которые наблюдали за прислугой, торговцами, рабочими и заносили в особую тетрадь имена всех, кто приходил во дворец и покидал его. В пасмурную погоду, выглянув из окна, царь видел рослого солдата в шинели, фуражке и сапогах, шагавшего взад и вперед. Неподалеку обычно скучал полицейский агент в калошах и с зонтиком в руках.
По сверкающему паркету залов, проходя через задрапированные шелком покои, двигались камер-лакеи в великолепных ливреях. В своих лакированных башмаках неслышно ступали конюхи в алых плащах, украшенных императорскими орлами, и шляпах с алыми, желтыми и черными страусовыми перьями. «Вверх по лестнице, покрытой ковровой дорожкой, взбежали камер-лакеи в своих белоснежных чулках, – вспоминал один посетитель, попавший в царский дворец. – Мы проходили через гостиные, вестибюли, банкетные залы, ступая то по ковру, то по натертому до блеска паркету, то снова по ковру… У каждой двери стояло по два ливрейных лакея в самых разнообразных костюмах, в зависимости от того, возле какой комнаты они находились. Одни были в обычных черных фраках, другие в польских костюмах, третьи в красных башмаках, белых чулках и гетрах. Около дверей одной из комнат стояли два живописных лакея… в алых чалмах, скрепленных блестящими пряжками».
Со времен Екатерины II в жизни дворца ничего не изменилось ни во внешней ее стороне, ни в ритме. Установленный еще в прошлом веке, придворный этикет оставался незыблемым, как гранитная глыба. После встреч с царем или императрицей, уходя, придворные пятились. Никто не смел перечить члену императорской семьи. К представителям царской фамилии нельзя было обращаться первым. Находясь в присутствии государя или государыни, друзья не здоровались, словно бы не замечая друг друга, если этого первой не делала августейшая особа.