Родители не могли нарадоваться целеустремлённости и успехам своего чада, не отдавая себе отчёта в том, что половина его души остаётся пустой, и пусть и неосознанно, но требующей заполнения, как и для всякого человека, обычными вещами: первой влюблённостью, романтикой и интересом к тому, что лежит далеко за пределами хирургии.
Окончив медицинский с красным дипломом, Аркадий тут же приступил к практике. Помимо великолепных знаний, он имел бесспорный талант виртуоза, оперируя уже через пару лет таких сложных пациентов, за которых не рисковали взяться даже светила с двадцатилетним стажем. К каждой такой операции Аркадий относился, как пианист к музыкальному произведению. Точность движений и безупречная техника сочетались в нём со способностью видеть такие детали, какие ускользнули бы от взора других коллег. Загнанная глубоко внутрь творческая жилка находила себе выход именно таким образом, пользуясь теми инструментами, которые оказались в наличии. Аркадию прочили грандиозное будущее и оберегали от всего, не касающегося медицины, боясь, что оно может сбить его с толку.
К двадцати восьми годам, успев постажироваться в самых знаменитых клиниках Европы и Израиля, Аркадий осел в академии, возглавляемой до сих пор его отцом, и, чередуя сложные операции с обучением молодых хирургов, вроде как успокоился, вполне удовлетворённый и собой, и всем тем, что его окружало.
С точки зрения профессиональных качеств Аркадий был безупречен: никогда не пользовался протекцией своего отца, обладал строгим, но справедливым характером и вполне понимал, что врождённый, выпестованный поколениями его талант не является критерием в оценке качеств и навыков его студентов и партнёров по цеху. Уважение последних вполне естественно вытекало из такого подхода, хотя временами перемежалось с белой завистью и желанием с их стороны быть замеченными чуть больше, чем следовало. Такое завышенное ожидание его оценок поначалу коробило Аркадия, но скоро он научился игнорировать неприятные ощущения, относясь к тянувшимся за его вниманием людям довольно спокойно, никого лишний раз не поощряя и не выделяя из массы. Он был уверен в том, что каждый, если приложит достаточное количество усилий, сможет проложить себе достойную дорогу в мир хирургии. Эмоции в этом деле считались помехой. Здесь был необходим железный характер, выносливость, рациональное мышление и тщательно продуманные решения.