Её подхватывает Амазонка. Ай Семь равнодушно на всё взирает. Одна я прячусь за ними, чтобы держаться подальше от недружелюбного князя, который, кстати, силой отрывает от себя обольстительницу и отступает от неё на пару шагов. Она надувает губки и прислоняется спиной к стене, выставляя на неё стопу, отчего голая коленка соблазнительно сверкает между полами плаща.
– Здесь находятся ваши комнаты. Это крыло для личных гостей его величества, – быстро поясняет великий князь. – К каждой из вас будет приставлена персональная служанка, которая поможет разобраться со всем необходимым и будет вашим проводником во дворце. Она же подскажет, куда вам ходить не разрешено. Сегодня вечером у вас будет ужин с королём, где он представит вам своих доверенных лиц. А теперь прошу по очереди подходить ко мне. Будем зачаровывать дверь на вас, чтобы, кроме вас и доверенной служанки, никто не мог попасть внутрь покоев, если вы сами никого не пригласите.
Первой к нему направляется Клеопра, но его высокопревосходительство обращается к Амазонке:
– Прошу вас, Рена.
Она смотрит на соблазнительницу с лёгким осуждением и идёт к князю, который просит её взяться за дверную ручку. Он подносит свою ладонь к замку. С его пальцев срываются зелёные искры, а затем и маленькая молния.
– Готово, – и разрешает первой судье зайти в комнату.
Следующей князь подзывает Монашку, уже пришедшую в себя. Она всё также трясётся при приближении к мужчине. Когда он заканчивает настраивать замок на неё, Клеопра уже стоит у следующей двери.
По виду фельтмаршалока, можно сказать, что он хотел было ей насолить и позвать другую судью, но сдержался. Молча проводит необходимую процедуру.
Ай Семь впервые заинтересованно следит за действиями его высокопревосходительства. Она что-то бормочет про уникальные гены, которые необходимо сохранить и передать следующим поколениям.
Пока великий князь занят Ай Семь, я подхожу к последней двери и замираю, потому что она украшена искусной резьбой и позолотой. Удивительная штука, эта жизнь! Никогда не могла бы подумать, что буду жить во дворце. Интересно, а какие здесь покои? А кровать?
Когда появляется мужская ладонь со срывающимися искрами и молнией, от неожиданности, потому что замечталась, я дёргаюсь не хуже Лалибет. Делаю шаг назад и впечатываюсь в мужскую грудь, прямо, как Клеопра. Замираю. Взгляд опускается на руку, опустившуюся мне на талию. Потом перевожу взор вправо и вижу, как наши правые руки соприкасаются. Какая двусмысленная поза!