Миша тяжело вздохнул, перегнулся через столешницу и взял её за руку:
– По крайней мере, мы проделали весь этот путь не зря. Давай, ложись спать. Как раз мысли в порядок придут. Я сам, честно, не соображу, как быть. Все эти годы как в тумане и вот тут такое… Ощущения будто вагоны весь день разгружал. Руку с трудом поднимаю. Нервное, наверное. Давай я тебя отведу.
Он встал из-за стола, осторожно взял за плечи жену, отставил кружку. Увёл её в спальню, которая была просто частью большой комнаты внизу маяка. Помог скинуть кроссовки и джинсы, уложил в кровать, накрыл одеялом. Ксюша хотела ему благодарно улыбнуться, но с видимым усилие лишь немножко подняла уголок рта. Она внимательно посмотрела на мужа, словно давно его не видела. Медленные движения, мешки под глазами, плохо выбрит. Неровная и некрасивая борода. На плечах мешковатый вязаный свитер. Словно персонаж из фильмов Балабанова. Она его не винила. Винила себя. Он перенёс ту же трагедию что и она, но не сломался, вложил всего себя в сына. Пока не началась бессонница. Сколько муж выдержал поездок к врачам, бабкам-ведуньям, лекарств, отваров. А всё это время, нервы и деньги. Ни о какой карьере речи уже не шло, хотя профессия у Миши прибыльная – юрист, с собственной конторой. Деньги хорошие, перспективы. Первого ещё немного оставалось, второе растаяло. Иногда он позволял себе выпить. Немного, но всё регулярнее. С виски и коньяков перешёл на водку. Ксюша не пилила его, самой иногда очень хотелось. И так невероятное горе, не особо утихшее за эти годы, а тут ещё Денис… В какой-то момент казалось, что Мишу прокляли, и какой-то злой бог мучительно его добивает. Она посмотрела на тёмный деревянный потолок и закрыла глаза.
***
Миша вышел наружу и тут же зажмурился от порыва ветра, бросившего в лицо водяную пыль. Берег затянуло тьмой, но вода казалось, блестит даже в это время суток. Похожая на машинное масло. Он покосился назад через плечо. Громадная башня маяка. Сверху крутится лампа, процарапывая светом на тёмной воде блестящие пятна. Они снова здесь, всей семьёй. Холодное, безлюдное, максимально удалённое от цивилизации место сейчас действительно самое приятное. Хотя всё-таки душа здесь рвалась на две части. В одной осталась страшная, непоправимая беда. Но теперь здесь и спокойствие сына. Неужели есть некая высшая справедливость? Миша достал из пачки сигарету и прикурил. Засунул руки в карманы. Теперь возле огромного крутящегося огня внизу светился ещё один, крошечный. «Прям как персонаж в кино: маяк, сигарета, волны о валуны», грустно думалось Мише. Скажи ему кто раньше, что он сюда вернётся – не поверил бы. Вернее, ещё раз вернётся. Однажды они с Ксюшей пересилили себя. Не смогли не вернуться на то самое место, где остался кусочек их самих. Странно для успокоения возвращаться в точку, где была концентрация твоей душевной боли, в место разрыва на твоей душе, но так вот устроены люди. И вот снова. Релаксация, особый вид отпуска, перезагрузка, новая зона комфорта и вся эта хрень. Это уже было. Да ладно маяк, скажи ему кто про сына, про сам путь возвращения к этому маяку, вот где сценарий для фильма. Или сегодня, скорее всего, для сериала на каком-нибудь стриминге.