Однако отнюдь не только приапических забав ради был построен «храм любви». Князь и Дмитрий Василич занимались изучением женской анатомии, и одним из их несомненных свершений стало научное доказательство существования женского оргазма.
Яромир Александрович, как и его отец, благоговел перед исконной верой предков и рьяно, всеми фибрами души ненавидел силой навязанное его народу чужеродное, уродливое христианство – что, разумеется, нашло прямое отражение в его трудах и впоследствии возымело самые негативные для него последствия. Никто иной, как Понуров способствовал розыскам и опубликовал пресловутые «Сварожьи Веды», ставшие предметом жарких споров.
Основной философский опус Понурова, «Огонь Мудрости» – это сплав языческой, с примесью синтоизма, эстетики и его собственного философского метода, сдобренный рьяной критикой и неприятием иудео-христианских теологии и мировоззрения. Яромир Александрович создал своеобычную, самобытную универсальную философскую систему, с подачи Николая Фёдорова наречённую «неистовым гедонизмом»2, одним из базовых постулатов которой стала идея надчеловечества (понятие, бесстыдно позаимствованное у Понурова Фридрихом Ницше).
В глубоко психологичной беллетристике этого самобытного писателя превалировала эротическая и мистическая тематика. Только начав печататься, Понуров стремительно обрёл бешеную популярность, но после выхода в свет каким-то чудом прошедшем цензуру романа «Топор Перуна», признанного опасным, крамольным и невозможным, и дополнений к «Огню Мудрости» он попал в опалу, стал persona non grata и оказался целиком и полностью запрещён. Яромира Александровича прекратили издавать, а церковь предала анафеме. В печати не дозволялось даже упоминать его имени.
Для атлетических экзерциций рядом с усадьбой была оборудована площадка под черепичным навесом. Сегодня предстояло занятие с замерами мышц, и поэтому помимо лакея Луки, всенепременного компаньона князя, присутствовал и доктор Брагин. Дмитрию Василичу 56 лет, чуть выше обычного роста, с плешью в полголовы (посему доктор очень коротко, почти наголо стригся), пушкинские бакенбарды с сильной проседью. Monocle в правом глазу, химический карандаш за ухом.
Дмитрий Василич тяжело уселся за столик под навесом и положил перед собой толстую шнуровую тетрадь, напоминающую бухгалтерскую книгу. Доктор страдал похмельем; на лысине выступила обильная испарина, болезненно прищуренные глаза с красными прожилками сильно опухли.