Семейная идиллия царила в этом доме, в моей квартире не было криков, ругани, а про рукоприкладство и говорить не приходилось. Я же старался поймать ту самую нотку злости, хотя бы намёк на гнев. Но всё было тщетно. Однажды дочь Алены, находясь одна дома, насмотревшись “познавательных” передач по телевизору, решила повторить опыт с дезодорантом и спичкой. Девочка не просчитала траекторию пламени. Огонь сразу же перекинулся на шторы, пожирая их с невероятной скоростью. Затем в квартире почти случился пожар. Остановило его только моё вмешательство. Я сосредоточил всю свою энергию на пламени и потушил его. Девочка бегала в панике, не понимая, что делать. Но увидев, что огонь потух, облегченно вздохнула и начала приводить пострадавшую утварь в порядок. Вернувшиеся родители были вне себя от злости, ведь девчонка своей глупой выходкой могла оставить их без жилья и, скорее всего, себя без жизни. Я снова почувствовал этот приятный ветерок, который, словно морской бриз, пробежал по моему телу.
– Что ты натворила? – кричала женщина, осматривая дочку на предмет ожогов.
– Ничего, просто хотела эксперимент провести! – проговорила девочка, обиженно глядя в пол.
– Зачем, Наташа, ты это сделала? – влез в разговор Влад.
– Я по телику увидела и подумала, что это классная идея, – сказала девочка и посмотрела на разозленного отца.
– Не всё, что показывают по телевизору, следует воспринимать всерьез! – проговорила Алёна, немного успокоившись.
– Да уж, действительно, ладно, сейчас всё уберем, но в следующий раз дважды думай о том, что делаешь, – сказал Влад и принялся поправлять снимать обожженные шторы.
Ну и семейка, у них злости не наберётся и на одного, такого как я. Но на этот раз эффект оказался сильнее. Моё тело будто наполнилось силой, мысли выстроились в ровную шеренгу и перестали беспорядочно носиться в голове. Я ощутил восторг, эйфорию от того, что получил столько энергии за раз. Но этого было мало. Мой разум очистился окончательно, и мысли о неясной мести исчезли на время.
Жизнь в квартире шла своим чередом. Моя форма постепенно преображалась и, наконец-то, из аморфного сгустка я превратился в некое подобие человека. Мои сожители по-прежнему не видели меня, но начинали всё чаще чувствовать моё присутствие. Я пользовался этим, забавляясь с предметами обихода. Скрипя половицами, гуляя, словно ветер, по трубам, я напоминал о себе. Но это ничего не давало. Люди всё равно не замечали меня. Это начинало злить. Однажды ночью я пробрался в комнату Наташи и встал в самом тёмном углу. Девочка крепко спала, обняв своего плюшевого мишку. Моё естество жаждало мести. Это чувство было сильнее всего, хотя я тогда ещё не понимал, отчего оно возникло. Родители девчонки за стеной занимались своими делами, им не было дела до спящей дочурки. Я начал сосредотачиваться на своих ногах, предавая им физическую форму. Топот возле кровати, тихий, словно детский. Девочка начала ворочаться. Затем я приблизился к изголовью и дотронулся рукой до лба Наташи. Ледяное прикосновение моментально прогнало остатки сна, девочка испуганно накрылась одеялом. Возможно, она подумала, что ей это приснилось, ведь когда человек резко просыпается, его мозг всё еще продуцирует образы из сна. Я отдалился от Наташи, чтобы ненароком не вызвать у неё истерику раньше времени. Мои шаги затихли, и в комнате воцарилась абсолютная тишина. Девочка немного успокоилась, отодвинула одеяло от головы. Я воспользовался этим и приблизился к ней вплотную.