Люди шокированы моим заявлением, они реагируют неоднозначно. Кто-то хлопает, кто-то кричит “Браво!”. Это Хейли. Она кидает мне цветы. Но этот ее спутник… Этакий чопорный дятел, черствый и грубый. Что она в нем нашла? Он полная ее противоположность. Тяжелый, мрачный, словно эмо-подросток. Он морщится, ему противно! Даже на расстоянии я чувствую, как он закрывается от потока моей любви к зрителям, и я трачу много сил на эту борьбу. Он словно энерговампир, поглощающий свет. Внутри меня просыпается тревога. Я сажусь за рояль и начинаю играть мелодию на частоте безусловной любви, а мои предатели-мысли возвращаются к нему снова и снова.
Все должно быть отлично, а вот чертов парень не выходит из головы. Люди встают, аплодируют, выходят из зала. Преодолевая толпу поклонников, мечтающих обнять, потрогать, сфоткаться, получить автограф, снова обнять и снова сфоткаться, я устремляюсь к своей помощнице.
– Хейли! Стой! – я окрикиваю ее.
– Мистер Бейли! Вы просто солнце среди туч! Гениально. Волшебно! Вы создали целый оркестр на сцене, это была самая настоящая магия! Благодарю вас. – Хейли пытается поймать мой взгляд.
– Спасибо, – мои слова звучат отстраненно.
– А это мой парень Габриэль, – она смущенно улыбается, а я пристально смотрю прямо в его зеленые глаза.
– А вы чего же такой мрачный? Вам не понравилось?
Подхожу ближе к нему и чувствую, как от него исходит волна холода. Мой шаг тяжел, будто ноги утопают в невидимом песке.
– Меня все это не цепляет, – отвечает он с вызовом, ухмыляясь. – Все это… Фальшивка. Иллюзия. И ваша финальная речь, в ней так много пафоса, словно вы Миссия, а не артист. Что за лаборатория? Вы там эксперименты ставите на людях?
Его голос режет, как острая сталь. Я не перебиваю, давая ему возможность продолжить. Но он молчит.
– В какой-то степени каждый артист – Миссия! А насчет ученых – да, мы ставим эксперименты на учениках. – я смеюсь, Хейли пожимает острыми плечиками.
– Вы серьезно? – он вскидывает брови.
– Да ну что ты, я шучу. – я улыбаюсь, а внутри все ходуном ходит как при сильном ветре. – У нас есть группы добровольцев, и, уверяю тебя, это полностью безопасно.
– Ясно. Все равно в вашей музыке чувствуется фальшь, будто вы… Ну… Весь такой хороший, любовь всем дарите. Но внутри словно упиваетесь властью.
– Оу… Даже так? Почему вы здесь, если не верите в мою искреннюю любовь к музыке? – слова Габриэля задевают меня.